— Мама Беккет обиделась бы, Оливия, — она бы не обиделась. Она бы зарылась лицом в свои руки, извинилась и сказала бы мне держать свой грязный рот на замке.

Тут я понимаю, что мама устроит настоящий праздник, когда завтра в новостях появятся наши с Оливией фотографии. Я делаю себе мысленную пометку — надо будет притвориться, что понятия не имею, о чем она говорит, когда она обязательно позвонит мне по этому поводу, просто чтобы поиграть у нее на нервах. Папа бы разочаровался во мне, если бы я этого не сделал.

Я припарковываю машину у озера и тяну Оливию за собой, к скамейке с видом на озеро. Оно покрыто толстым слоем льда, напоминающего стекло, и оно сверкает как хрусталь от медленно опускающегося солнца. Сосны, покрытые снегом, отражаются на гладкой поверхности, и все вокруг белое, нежно-голубое и темно-зеленое.

Оливия настолько заворожена видом, что не замечает, как я возвращаюсь к машине, а когда я останавливаюсь перед ней, ее взгляд падает на хоккейные коньки в моих руках, лицо освещает яркий луч солнца.

— Мы будем кататься на коньках? Здесь?

— Ты угадала, принцесса. Ты рассказывала, что росла, занимаясь этим, и я подумал, что это будет отличный способ помочь тебе ощутить себя дома, хотя бы слегка.

Ее глаза сияют.

— Спасибо, Картер. Это, без сомнения, самое лучшее свидание.

Моя грудь надувается от гордости.

— Я знал, что справлюсь со своим первым свиданием.

— Первое свидание? В жизни? Старшая школа считается, Картер.

— В школе у меня не было времени на свидания. Я только тренировался.

Возможно, я мог бы найти время, но я ни о чем не жалею. Если бы было время, я мог бы застрять в несчастных отношениях, как Адам сейчас. Он с Кортни вместе с семнадцати лет, и мы все видим, к чему это привело спустя годы. Нет, блять, спасибо. К тому же, мои бушующие подростковые гормоны, невероятная внешность и уверенность в себе, которую некоторые называют высокомерием, прекрасно помогли мне окончить школу без постоянных отношений.

Надев коньки, я помогаю Оливии спуститься на лед и наблюдаю, как она, потеряв дар речи, смотрит на все это.

В большинстве районов Ванкувера обычно не бывает настолько холодно, чтобы большие водоемы полностью замерзали, но эта зима — исключение. Сейчас, когда Оливия медленно кружится, с удивлением глядя на все, что предлагает этот маленький райский уголок, я очень рад и благодарен холоду.

— Я никогда не видела такой красоты, — шепчет Оливия, ослепительно улыбаясь мне.

— Да. Я тоже.

Ее ресницы трепещут, когда она прикусывает нижнюю губу.

— Как ты думаешь, кто лучше катается, я или ты?

— Сто процентов я. Я намного быстрее.

— Я сказала лучше, а не быстрее, — она откатывается от меня, наклоняется вперед на одной ноге и подпрыгивает в воздух, делает оборот и приземляется на ноги. Она возвращается ко мне и резко тормозит, разбрызгивая снег. — Хоккей по выходным и фигурное катание по будням, пока мне не исполнилось десять лет.

— Я надеру тебе задницу, Паркер.

Я радостно смеюсь, когда Оливия бросается мне на шею. Она наконец-то перестала стесняться. Мне нравится видеть ее такой, когда стены, за которыми она прячется, рушатся, когда она просто… остается собой. И я с ней становлюсь таким, какой я есть. Так легко.

— Ты так считаешь, да?

— Я в этом уверен. Хочешь посоревноваться?

— Ни за что. Твои ноги раза в три длиннее моих. Это несправедливое преимущество.

Я качусь к ней, залипая на то, как покачиваются ее бедра.

— Боишься, что я выиграю?

— Я могу наворачивать круги вокруг вас, мистер Беккет.

Я киваю в сторону маленького зеленого домика для лодок, который стоит посреди озера и соединяется с берегом узким деревянным причалом.

— Сначала туда и обратно.

Ее пальцы касаются моей груди.

— Когда я выиграю, ты разомнешь мне ноги? Они будут болеть от того, что я надрала тебе задницу.

Кончики наших носов соприкасаются, ее явно замерз.

— Такая самоуверенная.

— Видимо, ты все же разомнешь мне ноги.

— О, еще как, — я ловлю Оливию за талию, когда она пытается отвернуться от меня, и притягиваю ее обратно. — Мы попробуем или как, коротышка?

— Определенно, — она притягивает меня к себе, прикасаясь губами к уголку моего рта. — Но есть кое-что, что я хочу сделать, прежде чем унизить тебя.