Она близится к оргазму, тает в моем рту с каждым движением и скольжением моего языка, с прикосновением моих зубов ее клитора. Мои пальцы заползают под ее рубашку, находят упругие соски, и когда я щипаю один из них, ее дыхание сводит, она выгибается. Ее ноги дрожат, когда она дергает меня за волосы, и я знаю, что она скоро кончит.

Я без предупреждения останавливаюсь, встаю и переворачиваю ее, толкаю ее на руки и колени, задираю рубашку и провожу пальцем по позвоночнику, наблюдая за тем, как она дрожит. Моя ладонь обнимает ее идеальную, сочную попку, и я погружаю два пальца внутрь нее, размазываю ее влагу по всему клитору, пока не нахожу ту самую точку, что набухла и так просит моего внимания.

Наклонившись над ней, я касаюсь губами ее шеи.

— Ты такая мокрая, Олли. Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе?

— Пожалуйста, Картер.

— Что пожалуйста?

Она зарывается лицом в матрас, скрывая издаваемый ею звук. Свободной рукой я запускаю пальцы в ее волосы, сжимаю их на затылке и снова приподнимаю ее.

— Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я трахнул твою киску своими пальцами.

Ее позвоночник содрогается, то ли от моих слов, то ли от медленных кругов, которые я потираю вокруг ее клитора, я не уверен. Возможно, от того, и другого.

— Картер.

— Скажи это.

От этого хриплого требования она вцепляется за простыни, ее дыхание вырывается тяжелыми рывками, когда я дразню ее кончиком пальца, а потом отдергиваю его, и она стонет.

— Трахни мою киску своими пальцами. Пожалуйста.

Я сразу же ввожу в нее два пальца, придерживая ее, пока ввожу их внутрь и вывожу наружу. Ее задница откидывается назад, шлепаясь о меня, когда она умоляет о большем, о более жестком, о более быстром.

— Вот это моя девочка.

Блять, ее, такую прекрасную, нужно видеть — задница в воздухе, она извивается и стонет, сжимая в кулак простыни так сильно, что начинает стаскивать их прямо с матраса. Она на ощупь как бархат, плюшевая и мягкая, такая чертовски теплая, и когда ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, я замедляю темп, специально погружаясь в нее неторопливо. Требуется всего три секунды, чтобы свести ее с ума.

— Пожалуйста, Картер, — кричит Оливия, толкаясь в мою руку. — Я хочу кончить.

— Это правда, красавица?

— Да-а-а-а-а, — слова звучат беспорядочно, когда она содрогается.

— Ты хочешь кончить, — шепчу я ей в ухо. — А я хочу, чтобы ты заслужила это, — я отпускаю ее волосы и вытаскиваю пальцы из ее влажной жаркой пещеры.

— Что? — Это бешеное, отчаянное рычание. Моя красавица недовольна.

Губы Оливии раздвигаются, и она убирает волосы со лба будто в замедленной съемке, наблюдая, как я слизываю ее возбуждение с пальцев. Она извивается на кровати, словно ищет трения.

Я шлепаю ее по заднице.

— Надень штаны. Я отвезу тебя домой.

Она соскальзывает с кровати и приземляется на задницу. Мне едва удается сдержать смех, хотя бы потому, что ее взгляд говорит мне, что она вот-вот убьет меня, а я еще не готов умирать.

Я жду у двери, когда через пять минут она спускается по лестнице в трениках и толстовке.

Она тычет пальцем мне в лицо.

— Сотри эту высокомерную ухмылку со своего лица, пока я не стерла ее за тебя.

Господи, я никогда еще так сильно старался не рассмеяться. Оливия отрежет мои гребаные яйца.

Я иду за ней на кухню, наблюдая, как она собирает все свои вещи с барной стойки и запихивает их в сумочку.

— Ты все еще злишься, да? Но ты не можешь злиться. Я уезжаю на три дня. Ты будешь скучать по мне.

Она одаривает меня снисходительной улыбкой.

— И это единственная причина, по которой ты сейчас еще дышишь.

Я вырываю ее пальто из ее рук в ту же секунду, как она достает его из шкафа, и перекидываю его через плечо, пока ее челюсть захлопывается, клацая зубами. Злая Оливия — моя любимая Оливия.

Мои пальцы обхватывают ее запястья и прижимают их к стене по обе стороны от ее головы, а губы скользят по изгибам ее шеи.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

— Пошел ты, — бросает она без особого пыла. Весь этот жар скрывается в ее темном взгляде.

— Я бы с удовольствием, — шепчу я, наблюдая, как ее шея покрывается мурашками от близости моих губ. — Все, что тебе нужно сделать, это пообещать мне, что утром ты все еще будешь моей, — мои зубы царапают ее нижнюю губу, когда я освобождаю ее запястья и спускаю треники. Я опускаю руку между ее бедер. — Еще лучше, скажи мне, кому принадлежит эта киска.