— Спасибо, Аристарх Павлович.

— Да не за что. Мы все в одной лодке, как вы и сказали.

Ярослав Дмитриевич помрачнел и кивнул. Лодка и правда была общая. И плыла она прямиком к обрыву, где ждало кое-что похуже, чем острые скалы.

Проснулся я на следующее утро. По крайней мере, из-за штор пробивался совсем тусклый свет, но в следующие полчаса он стал ярче. Подниматься и куда-то выходить я не спешил. Тело совсем слушаться не хотело. А вот мысли были ясные. Поэтому лежал и думал.

Как глупо вчера вышло-то.

Я сгоряча подумал, что старикан этот напал на Эмму. Мало ли что ему в голову взбрести могло. Сейчас понимаю, что маловероятно это. Возможно, Эмма просто перенапряглась. Но испугался я сильно.

Осталось разобраться, что со мной, что с Эммой, и какие последствия злосчастного вечера будут. Источник внутри я ощущал, но делать Вдох и проверять, что там и как — не рискнул. Вот и лежал, думал о всяком разном.

Вскоре служанка заглянула, проверила. Увидела, что проснулся. Ничего не сказала, ушла, видимо, докладывать Ярославу Дмитриевичу. Если он не спит, конечно.

Вернулась минут через пятнадцать.

— Как себя чувствуете? — спросила женщина лет сорока.

Я её вчера в доме не видел, но униформа давала понять, что она именно служанка.

— Бывало и получше. Я ведь всё ещё в доме Чернышовых? — уточнил я на всякий случай.

— Да. Ярослав Дмитриевич велел вас разместить и позаботиться обо всём. Аристарх Павлович также оставил распоряжения касательно вас. Постельный режим, обильное питание, отсутствие какого-либо стресса.

— Ясно.

— Завтрак скоро будет готов.

— Благодарю. А где туалет?

— Сами сможете дойти?

— Постараюсь.

— Я помогу.

Эх, а неприятно это, самому оказаться на месте больного. Совсем уж больным я не был, дошёл кое-как. А там и завтраком накормили. Прямо в постели. Ничего так, вкусно. Хотя я привык есть куда более сытно, а не одну лишь кашу. Ну да нагружать желудок сейчас не стоит.

Ярослав Дмитриевич заглянул ко мне после обеда. Удачно вышло. Я как раз в себя более-менее пришёл. Ясность мысли то уходила, то возвращалась, и он попал как раз на «ясный» период.

— Живой? — угрюмо спросил старик.

Может, и нормально спросил, но лицо у него такое, с застывшей маской недовольства. Сложно точно оценить.

— Как видите, — ответил я.

— Кхм… — он зашёл в комнату, оперся на трость и уставился на меня сверху вниз. — Нехорошо вчера вышло. В чем-то я даже был неправ, признаю. Характер у меня паршивый, но его уже не исправить.

— По работе я постоянно сталкиваюсь с ворчливыми стариками. Переживу.

Каюсь, не удержался от шпильки. Всё же вчерашняя ситуация меня задела. Глупо, но слова сами вырвались.

Ярослав Дмитриевич, как ни странно, улыбнулся.

— Вот и хорошо. Эмма вчера сказала, что вы собираетесь убить бога и освободить души, которые он сожрал.

— Ах вот оно что, — понял я, что вчера произошло. — Надавили на неё и потребовали открыть правду? Ясно.

Всё и правда было предельно ясно. Старик упрямо поджал губы, чем молчаливо подтвердил мою догадку.

— С такой раной, когда человек держится исключительно на целительских техниках, любое эмоциональное потрясение чревато внутренними колебаниями силы. Которые приводят к тому, что техники идут в разнос. Мелочь вреда не причинит, но вы не думали, что за шестнадцать лет Эмма успела к вам привязаться и молчала из любви, а не по другим причинам? — сказал я холодно. — А, чего уж теперь, — махнул я рукой.

— Я уже признал, что был неправ, — сказал старик угрюмо. — Дальше это обсуждать не вижу смысла. Скажу тебе прямо, Васильев или кто ты там. Ты мне не нравишься. Мне вообще вся эта ситуация не нравится. Но ещё больше мне не нравятся мертвецы. Поэтому я предлагаю простую сделку. Я вам помогаю в войне против них. За это вы от меня ничего не скрываете.

— А вы не думали, что мертвые вас могут допросить?

— А ты не думал, что если дойдет до моего допроса, то будет уже плевать?

— Доля правды в ваших словах есть.

— Доля, — фыркнул он. — Учитывая, как вы наследили, ваши откровенности со мной ничего не изменят. Зато помочь могут вполне конкретно. Может, ты и хорош как целитель, да с мечом управляешься ловко, но что взять с сироты и беспризорника? Много ли ты знаешь о том, как устроен наш мир? Эмма знает побольше, но её шестнадцать лет против моего опыта ничто.

— Можете не утруждать себя. Главное вы уже узнали. Что-то ещё скрывать нет причин.

— Вот и хорошо, — довольно кивнул Ярослав Дмитриевич. — Было бы неплохо начать рассказ с последних событий.