Шрифт:
— Занятная подводка… А ты, Мерин, похоже, умный мужик. Логично… — Воронов задумался, потом махнул рукой. — Продолжай дальше…
— Я сразу просек, «Лошадь» базарила не словами закоренелого уркагана, а чужим языком, как по печатной инструкции, как по нотам разложено… По-ученому калякал, аж с пару сошел, не иначе заучил наизусть.
— Ну, ты прямо психолог, Гурьев… Аж приятно работать… Давай, остановимся на новой гипотезе. А зачем тогда тот «главный» использовал такую хлипкую схему? Понимаешь, о чем говорю… Взял Лошака посредником, пожилой человек ведь не надежный элемент…
— Не валенок, разбираюсь. Не стал тот «заказчик» светиться, вот и вся недолга. В стороне хотел оказаться. Ну, а на троих лазутчиков и престарелого урку «главному» наплевать, мы, похоже, и не люди для него.
— Допустим. А зачем такая жестокость, зачем афишировать, кричать на всю ивановскую, ведь явно на публику рассчитано?
— Не знаю, начальник. Может, кому в назидание, может сигнал, какой послал… По чесноку, не знаю, гражданин начальник. Видать, не моего ума это дело, совсем не моего ума.
— Ладно, не прикидывайся, вижу, ты парень шустрый, — задумчиво проговорил Сергей. — И еще, как считаешь… — этот «главный» немецкий шпион или блатной пахан.
— Блатным такой дикий кипеш, как пень ясно, не в жилу! Орудует чужак, законник такого не позволит.
— Выходит — засланный агент. Немец или русский, как полагаешь?
— Думаю, немец. Иваны туповаты, русским до этого далеко.
— Ладно, поговорим теперь о другом. Какое было главное задание Центра? Кто тебя лично инструктировал в абверкоманде? Короче, зачем послали сюда?
— Сам начальник, капитан Юнг. Задание — заложить фугасы у горловин станции. Дальнейшие указания получать по рации, для того и радиста специально дали, причем незаменимого — Титу.
— И что Юнг ни слова не сказал о здешнем агенте, ну, там о переподчинении и тому подобном?
— Нет. Мудак Лошак с этим снабженцем, усю малину испоганил. Надо бы лучше мочкануть хрыча, да и в лес уйти. Да не решился, хотя зря… Жалею теперь. Чуйка подсказывала, не оберемся с ним греха…
— Так точно не знаешь — кто немецкий агент здесь в Кречетовке?
— Окромя гребаного Лошака никого тут не знаю и знать не хочу.
— И последнее… Все-таки, кто у вас главный? Может, у Еремы и Титы личное, секретное задание…
— Может и так. Ерема тупой, как олух царя небесного. Наверняка знаю: у него задача зачистить нас, коли, что не сложится. А вот радист — темная лошадка. Больше, честно, ничего не ведаю. Хоть жги, хоть режь…
— Ладно, пока живи! Подумай еще сам — зачем эта волынка нужна немцам. Ну, не тупо же убивать снабженца… — Воронов шумнул в дверь. — Караул, забрать инвентарь! — Когда вошел прежний исполнительный боец, Воронов сказал вполголоса, — позови слесаря, снимите с арестованного цепи, — и на вопросительный взгляд солдата, добавил, — а кандалы пока оставьте. — И уже обращаясь к Мерину, спросил громко. — Гурьев, обещаешь вести себя смирно, не подведешь?..
— Будь спокоен, гражданин начальник, Мерин усе понимает. Пожрать бы…
— Ну, с этим до утра. А воды, — к караульному, — еще принесите.
Глава 3
Покинув густо пропахший мочой и хлоркой подвал, отворив тяжелую входную дверь оперативного пункта, Сергей вышел на улицу. Густое темно-синее небо, в пронзительно четкой звездной россыпи, без единого облачка, сказочно завораживало. Стареющая луна в четвертой фазе освещала восток тусклым лампадным мерцанием. Там за парком северной горки жители поселка Кречетовка давно отошли ко сну, мирно почивают в теплых постелях. Но сама станция продолжала безостановочно пыхтеть, звенеть, клацать металлом и в эту звездную полночь. Сложнейший механизм, заведенный неумолимой волей человека полвека назад, неутомимо вращал приводные ремни и передаточные шестерни день за днем, год за годом. И дай Бог, чтобы так было постоянно!
Сергей полной грудью вдохнул ночную июньскую свежесть и даже чуток захмелел, то ли от избытка кислорода, то ли от навалившей за день усталости. Ох, да как же здорово пребывать в одиночестве, под этим бескрайним небосводом, внимать зову открывшейся бесконечности, чувствовать себя пылинкой, но и в тоже время центром мирозданья. Душа встала на место, успокоилась, и оттого захотелось капельку порадоваться, испытать еще больше приятных чувств. Капитан машинально достал из кармана пачку «Беломора», покрутив в руках, положил обратно — курить в таком идиллическом состоянии не хотелось. Вернее, было кощунством, отравлять дымом табака окружающую благодать.
Разминая затекшие ноги, Воронов прошелся по асфальтовой дорожке вдоль приземистых станционных строений. Вышел на главную аллею, миновал трехэтажное здание конторы ДС, глядящее на него слепыми глазницами окон в светомаскировке. Но чекист знал, что там, в тесных кабинетах и в главном зале у диспетчерского пульта, не покладая рук трудится ночная смена. Эти работники организуют безостановочный ритм работы сортировочных горок, приемных, отправительных, транзитных парков станции, всех ее служб в любое время суток. Это мозг, это генеральный штаб станции Кречетовка.