Мечусь перед окном. Мне очень хочется помочь этим людям. Но что я могу сделать? Армия Кардена уже делает все, что может.

Мне надо увидеть масштабы битвы, а это возможно только со смотровой башни. С нее открывается обзор места за воротами. Потому что на данный момент я вижу только то, как толпа воинов прорывается через сломанные ворота, и она кажется бесконечной. Сколько их по ту сторону стены? И не останавливают их ни стрелы, ни горячая смола, щедро льющаяся на головы. Они все равно каким-то образом прорываются наверх и убивают лучников и воинов Кардена.

– Диола! – зову, когда голос наконец прорезается. Служанка тут же забегает в покои.

– Госпожа! – она бросается ко мне, в глазах плещется ужас. – Вы видели, что творится?

– Платье мне. Быстро. Мы идем на смотровую башню.

– Госпожа, но вам запретили выходить из покоев.

– Запретили? Кто? Фидон? Я здесь жена Верховного сына, а не он. Так что пусть подотрется своим запретом! Платье, я сказала!

– Уже бегу.

Диола покидает покои, а я продолжаю метаться. Надо умыться, причесаться, но я просто не могу отлипнуть от окна. От волнения заламываю руки, выкручиваю пальцы и с ужасом думаю, что будет дальше.

– Госпожа, отойдите от окна, – слышу позади голос Фидона. – Вам небезопасно стоять там.

– Фидон, что происходит? – бросаюсь к нему, а он отводит взгляд.

И тогда я вспоминаю, что стою в одной тонкой длинной сорочке на голое тело. Схватив с кресла халат, прикрываюсь и снова смотрю на советника.

– Братья господина решились пойти в атаку, – заговаривает он, своими словами посылая по моей спине холод ужаса. – Войска Верховного правителя перекрыли пути для гаилянок, так что мы в меньшинстве. И даконцы никак не дойдут до нас. Мы, можно сказать, в одиночестве.

– Но их огромная туча! – всплескиваю руками и сплетаю пальцы перед собой так плотно, что белеют костяшки. – Лезут со всех щелей, как муравьи!

– Да, госпожа. К сожалению, это так.

Я защитным жестом накрываю свой живот, стараясь не дать панике захватить мой рассудок.

– Мы должны что-то сделать, – произношу дрожащим голосом.

– Сейчас гаилянки двинулись на запад, чтобы расчистить путь для даконцев и себя. Посмотрим, получится ли у них. Мы со своей стороны тоже отправили небольшое войско во главе с Воларой, чтобы они могли прорвать оборону Верховного правителя с тыла.

– А Карден? Что с ним? Ты говорил, ему лучше.

– Лучше, госпожа. Он сам не вступает в бой, но руководит им. Потерпите немного, все станет ясно ближе к вечеру.

– Потерпеть? Да я до вечера с ума сойду! – причитаю я в отчаянии.

– Понимаю, госпожа, – кивает Фидон. – Но сейчас вы можете в полной мере повести себя как жена Верховного сына.

– Что ты имеешь в виду?

– Слушаться мужа и ждать. Это единственное, что вы можете сделать.

– А люди? Мирные жители? Кто им поможет?

– Госпожа, большинство из них в замке. Господин велел разместить их в тронном зале и зале для приемов. О них заботятся.

– Я хочу выйти к ним. Поддержать.

– Это небезопасно.

– Фидон! Это и мои люди тоже! Им нужна моя поддержка и вера в то, что Карден обязательно справится!

Советник раздраженно вздыхает и сверлит меня тяжелым взглядом.

– Но только в сопровождении охраны. Если что-то пойдет не так, вы сразу возвращаетесь в покои.

– А что может пойти не так?

– Боюсь, не все жители к вам благосклонны, – печально констатирует Фидон. – Многие считают, что это нападение – ваша вина. Что если бы вы не появились, то и у братьев господина не было бы повода нападать на Рандемай и Макитан.

– И что я могла сделать? – выдыхаю ошарашенно. – Как могла повлиять на это? Это ведь боги так решили. Мы только подчиняемся.

– Госпожа, это неотесанные простолюдины. Что вы от них хотите?

Моя решительность угасает, когда понимаю, что разъяренная, испуганная толпа может просто разорвать меня на кусочки, и охрана не поможет. Или вообще захватят меня и выдадут братьям Кардена в надежде на то, что войска покинут Рандемай.

– Фидон, я правда виновата в этом нападении?

– Глупости, госпожа. На вашем месте могла быть любая другая Тиальда. Но даже не в этом дело, а в том, что у братьев появился повод осуществить то, что они давно намеревались сделать – убить господина. Эти… Верховные сыновья считают, что он – проклятие их рода. Темное пятно на светлом образе Верховного правителя.

– Я все равно выйду к людям, – задираю подбородок, хоть у меня и адски трясутся колени. – Передай на все кухни, чтобы приготовили для людей еду и воду. Слугам скажи, чтобы разожгли камины в залах, там может быть холодно. Я сейчас соберусь и приду.