Энсон погладил меня по щеке, наклонившись надо мной.

– Ро, ты с нами?

– Привет, - прохрипела я.

Лукас протиснулся ко мне с другой стороны, держа в руках чашку с соломинкой.

– Попей немного. Это должно помочь твоему горлу.

Я сделала глоток. Прохладная вода была лучшим, что я когда-либо пробовала. Как раз в тот момент, когда я собиралась сделать еще глоток, Лукас отодвинул чашку.

– Дай желудку возможность привыкнуть. Ты долго была в отключке.

Я снова моргнула. Долго? Воспоминания нахлынули. Образы, которые я никогда не забуду, запечатлелись в мозгу. Я с трудом попыталась сесть.

– Вон.
– Слезы навернулись на глаза.

– Все в порядке, - сказал Лукас, пытаясь заставить меня лечь обратно.

– Где Вон?
– спросила я. Мое дыхание становилось все быстрее и быстрее. Я задыхалась, пока изо всех сил пыталась дышать. Слезы текли из глаз.

Поднялся переполох. Кто-то оттолкнул Энсона в сторону, а затем в поле моего зрения появился Вон. Его иссиня-черные волосы, льдисто-голубые глаза и угловатое лицо. Его рука скользнула в мою.

– Я здесь, - процедил он сквозь зубы. В выражении его лица было столько гнева. Ярости. Но мне было наплевать. Он был здесь.

– Ты настоящий?
– Это было единственное, что я могла спросить. Откуда мне было знать, что это не очередная уловка черного моря, которое держало меня в плену? Откуда я знала, что Вон действительно жив?

Он опустился на кровать, прижимая мою руку к своей груди.

– Почувствуй мое сердце.

Ровное биение под моей ладонью было лучшим, что я когда-либо чувствовала. Слезы потекли по щекам. Вон вытер их пальцами.

– О чем ты только думала?
– В его словах послышалось легкое рычание.

– Вон, - предупредил Кин.

Вон покачал головой.

– Ты чуть не умерла.

Сердце заколотилось в груди.

– Я должна была попытаться.
– Чего я не сказала, так это того, что если бы Вон умер, частичка меня ушла бы вместе с ним. Частичка каждого из нас.

На этот раз в его рычании не было пренебрежения.

– Глупо.

– Отвали, - рявкнул Энсон.
– Она и так через слишком многое прошла.

– Он может сказать мне, что чувствует. Я не сломаюсь.
– И все же я бы не стала отрицать, что его слова причиняют боль. И мне, и ему. Вон не верил, что за него стоит бороться. Стоит спасать. Он не верил, что я достаточно сильна, чтобы вернуть его обратно.

– Обещай мне, что ты никогда больше не сделаешь ничего подобного.
– В словах Вона не было никакого сомнения, это был приказ.

Я посмотрела в эти глаза, которые всегда заставляли меня чувствовать себя менее одинокой. В них было горе, так похожее на мое, и эта боль сейчас была невыносимой.

– Обещай мне, что ты больше не будешь умирать у меня на руках, и я пообещаю не исцелять тебя.

Его взгляд посуровел.

– Подвергнуться нападению трех волков – не мой выбор.

– Твой выбор - сказать мне бежать.

– И если бы ты так сделала, ничего из этого не было бы.

И Вон был бы мертв. Эта мысль вызвала острую боль, пронзившую мою грудную клетку.

– Ты не можешь помешать мне бороться за тебя.
– Я пошевелилась, пытаясь сесть, чтобы быть на одном уровне с Воном. Когда я пошевелилась, острая боль пронзила бедро.

Увидев, как я вздрогнула, Вон застыл.

– Что?

– Бедро.
– Я стянула одеяло. Кто-то одел меня в пижамные штаны и футболку. Я слегка оттянула низ и втянула воздух, когда увидела там плоть. Выглядело почти как татуировка, но все же нет. Метка была вырезана на коже, чуть сбоку от моей бедренной кости, почти как клеймо.

Звезда с пятью разными точками. Один конец был заполнен. Все остальные были пустыми.

– Ч-что это?

– Это знак нашей связи, - тихо сказал Кин.

– Наш знак связи?

– Он появляется по мере того, как начинает формироваться связь, - объяснил Лукас.

Я посмотрела на Лукаса.

– Почему заполнена только одна часть звезды?

Он взглянул через кровать на Вона, затем снова на меня.

– Когда ты спасла Вона, это сблизило вас двоих. Эта связь полностью сформирована.

Мой взгляд метнулся к Вону.

– Мы связаны?

Он отпустил мою руку и встал.

– Только до тех пор, пока я не придумаю, как это сломать.

– 2-

Дверь хлопнула с такой силой, что стены вокруг нее задребезжали. Я уставилась на то место, где только что был Вон. Слезы обожгли глаза, но я не позволила им пролиться, когда заставила себя отвести взгляд от двери, то уставила на Холдена.

Боль в груди усилилась, и слезы с трудом вырвались наружу. Кожа на бедре пульсировала. Связь начала формироваться, но она держала в заложниках двух ее участников. Образ губ Жасмин, встречающихся с губами Холдена, заполнил мой разум.