Я крепко зажмурила глаза, пытаясь выбросить эту картину из головы. Чья-то рука переплелась с моей, теплое, успокаивающее жужжание пронеслось сквозь меня. Я открыла глаза и увидела Лукаса.

– Ты не обязан этого делать.

Он улыбнулся.

– Точно так же, как тебе нужно было попытаться спасти Вона, мне нужно сделать это.

Я вгляделась в его лицо, обратив внимание на темные круги вокруг глаз.

– Это уже слишком. Ты забирал мою боль, пока я спала, не так ли?

– Мне нужно было что-то делать.

Энсон сел с другой стороны кровати и взял меня за другую руку.

– Ты была без сознания, но корчилась от боли.

– Как долго я была без сознания?
– Желудок заурчал, будто говоря «слишком долго».

– Я принесу тебе что-нибудь поесть, - сказал Холден, не глядя на меня. Он выскочил за дверь прежде, чем я успела что-либо сказать.

– Неделю, - сказал Кин, опускаясь в изножье кровати, его глаза блестели.
– Спасибо. То, что ты сделала для Вона...

Я наклонилась вперед, мои мышцы протестовали. Я выдернула свою руку из руки Энсона и притянула Кина к себе.

– Тебе не нужно меня благодарить. Я забочусь о нем.
– Эти слова больно произносить. Как часто мне приходилось быть тем, кто заботился о ком-то, кто не заботился обо мне в ответ? Отданная моей родной матерью, отвергнутая моими приемными родителями, бойфрендом, который не удосужился побыть рядом, пока я оплакивала сестру, а теперь еще и это.

Кин наклонился вперед, уткнувшись своей головой мне в бок.

– Мне никогда еще не было так страшно. Я думал, мы тебя потеряем.

Я провела руками по его волосам.

– Я в порядке.
– Мой взгляд переместился на Лукаса.
– Разве нет?

Он поднес мою руку к губам и поцеловал ладонь.

– Ты исцелилась на третий день.
– Он приподнял подол моей рубашки. На коже виднелись слабые следы когтей, но они выглядели так, словно им были годы, а не дни.

Я уставилась на отметины.

– Сэм?

Энсон заправил прядь волос мне за ухо.

– У него ничего не получилось. Как и другого раненого волка.

– Криспин, - прошептала я. Как бы сильно мне ни хотелось придушить Сэма за то, через что он заставил нас пройти, я ненавидела то, что Криспин потерял отца. Теперь он был один во всем мире. Я знала, каково это, и это было последнее, чего я хотела для милого мальчика.

– Мы хорошо заботимся о нем, - заверил меня Лукас, словно почувствовав ход моих мыслей.
– Он никогда не будет чувствовать себя одиноким. Мы не рассказали детям о предательстве Сэма.

– Могу я пойти повидаться с ним?

Лукас сжал мою руку.

– Как только встанешь на ноги. Сначала тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

Я прикусила губу и кивнула.

– Сэм сказал, что хочет отвезти меня к моему отцу.

В челюсти Энсона дрогнул мускул.

– Вон сказал нам.

Кин выпрямился.

– Я просмотрел его телефон и компьютер. Единственное, что мы обнаружили, - это частые звонки на одноразовый сотовый. Номер не был сохранен под каким-либо именем в телефоне, и я не смог отследить его до кого-либо.

Я провела кончиком пальца по шву на одеяле.

– Как думаете, он говорил правду? Он хотел отвезти меня к отцу?

– Мы не знаем, - сказал Кин.
– Это возможно.

Взгляд Люка переместился к окну.

– Или он взял тебя с собой, потому что ему за это заплатили.

Мои глаза расширились.

– Заплатили?

– Мы обнаружили денежные вклады на банковском счете Сэма, начиная примерно с того времени, когда ты появилась, - объяснил Кин.

– Почему кто-то должен так сильно хотеть меня заполучить?

Парни посмотрели друг на друга, но не произнесли ни слова.

Я выдернула свою руку из руки Лукаса и приподнялась повыше на подушках.

– Начинайте говорить. Меня чертовски тошнит от секретов.

Лукас поморщился, но кивнул.

– Самые крепкие узы - это узы настоящих супругов. Наши дары укрепят дары друг друга. Но эти истинные связи довольно редки в нашем мире. Некоторые оборотни просто влюбляются и хотят сблизиться с человеком. В таких случаях все равно получается некоторая сила от связи, просто не так сильно, как от настоящей пары.

– Значит, кто-то все еще мог бы использовать часть моей силы, если бы мы сблизились?

– Да.

– Но я должна согласиться.

Энсон покачал головой, его глаза потемнели.

– Это архаично и в значительной степени испорчено, но можно навязать связь против чьей-то воли.

– Что?

Кин кивнул.

– Волку, которого принуждают, больно. Это форма сломления воли. Но это возможно.

Меня охватила тошнота. Это была форма изнасилования во многих отношениях.

– И вы думаете, что кто-то может захотеть сделать это со мной.