Её пороли во дворе дома, собравшиеся люди молча смотрели, боясь даже взглядом прогневать Сверкера. Услышав, как Эрна кричит, я побежала к двери ведущей из женской половины во двор. Она была заперта, несколько раз дернув я поняла мне её не открыть. её подперли со стороны двора.

С каждым ударом плети, Эрна вскрикивала всё сильнее, а потом её стон разносился воем по двору. Я плакала всё сильнее, выла и ногтями впивалась в дверную доску. Я не знала что сделать и чем помочь бедной, ведь это была моя вина.

Понимая, что никто не остановит наказание, никто не решится прекословить шведскому королю, я в отчаянии побежала в сторону кухни, намереваясь выбежать через неё.

Мимоходом, растолкав повариху и воина, что перекрывал мне вход в кухню, я схватила со стола большой кухонный нож. Уже у двери, второй воин перекрыл мне выход, и я не раздумывая подняла нож вверх. Я знала его, он один из тех, что охраняли дом короля шведов. Не знаю, на что бы решилась, но меня спас Арс.

– Отойди, Хольн, - произнес он за моей спиной, и только после этого я поняла, что именно на него налетела в кухне.

– Пропусти хозяйку, или я сверну тебе шею, - только после этих слов, воин отошел.

Тут же я бросилась в дверь, и почти сразу увидела привязанную к столбу Эрну, её спина была в крови.

Повернув голову, я посмотрела на Сверкеру, он стоял угрюмый, и смотрел на меня.

Медленно я подняла нож и поднесла его к своему лицу.

Сжав зубы, не спускала глаз с отчима, вокруг все молчали и смотрели на нас.

– Я сделаю это...

Ткнув кончиком ножа в щеку, даже не почувствовала боль.

В оглушающей тишине, я увидела что Сверкер сильнее нахмурил брови, и заметно сжал зубы.

– Не думаю, что после этого, кто-то захочет меня в жёны.

Сверкер открыл рот и мотнул недовольно головой.

– Отвяжите её, - это он про Эрну.

– И потом позаботьтесь о ней, - добавил, уходя в дом.

Я бросилась к бедняжке, пытаясь помочь унести её в дом.

Эрна болела долгих две недели, и только после стала немного подниматься с лежанки. Я почти безотрывно была с ней, старалась, как могла облегчить её страдания. Каждую минуту я корила себя, ведь если бы не я, она бы не пострадала. Однажды я сидела рядом с ней и плакала, жалея бедную. И вдруг услышала, как она тихо прикоснулась к моей руке и стала успокаивать.

– Хозяйка, мне не больно, не плачь.

Я подняла голову и посмотрела на неё.

– Я так рада хозяйка, что помогла тебе проститься с Магнусом, он хороший.

В растерянности от её слов, я не сразу поняла при чём тут Магнус.

– Ты выздоравливай Эрна, всё будет хорошо. А сейчас, поспи.

Она закрыла успокоено глаза. а я ещё долго сидела рядом, раздумывая о её преданности мне.

Как только Эрна немного окрепла, в один из дней, отчим позвал меня к себе.

– Софья, собирайся, поедешь к людям твоего будущего мужа. И запомни, крепко запомни, опозоришься, можешь на глаза мне не попадаться.

Я молчала, исподлобья смотрела на него.

– Что смотришь, как волчонок? Нет, у меня перед тобой вины, то судьба всех женщин, мужней женой быть.

Я молчала, с содроганием думала о том, что больше никогда не увижу друзей и любимого. Ком застрял в горле, но я всё же сглотнула его и произнесла:

– А нельзя до возвращения Канута подождать?

– Нет, всё обговорено. Канут и Владимир заключили договор, ты гарантия для Владимира, что Канут не нарушит договор.

– Гарантия для Владимира?
– я удивленно подняла на него глаза.

– Да, ты станешь его женой, - Сверкер прищурившись смотрел на меня, будто ждал моей реакции.

А я замерла, почти не дышала. Испугалась, осознавая, что теперь уже от меня зависит судьба моего брата. Да и этот Владимир пугал меня, хоть и видела я его издалека. Слишком высоким и мощным он мне показался.

– Не страшись Софья, он разумный человек, - произнес отчим, увидев мой испуг.

– Он подождет ещё года два, твоего взросления. Ты будешь жить у его людей, познаешь обычаи данов, и научишься быть разумной женой.

– Я буду залогом...

Вновь подняла голову, даже задрала её, посмотрела на шведского короля.

Он привычно сузил глаза и жестко смотрел на меня, несколько мгновений пролетело.

И вдруг он улыбнулся и произнёс:

– С твоим характером, Софья, мне не нужно за тебя переживать.