— Вот дерьмо! — совершенно искренне расстроился Сигурд. — Если бы знать раньше! Мы бы уже были там, если бы поплыли туда прямо из Кесарии! А сейчас начались шторма. Теперь придется бить задницу на верблюде! Ненавижу верблюдов! От них воняет, как от моего дяди Бьёрна после двухнедельного запоя! И они плюются!

— Дерьмо совсем не в этом, — задумчиво произнес Коста. — Дерьмо в том, что, скорее всего, Стефан в темнице, которая расположена в подвалах Большого Дворца. Я даже не представляю, как его можно вытащить оттуда.

— Зато я представляю, — Сигурд оскалил в усмешке крупные, как у лошади зубы. — Я знаю этот сраный дворец лучше, чем содержимое собственных штанов. Если Стефан там, то поверь мне, парень, я его найду и вытащу оттуда.

1 Вено — выкуп за невесту у славян.

2 Тергестум — современный Триест. Салона — современный хорватский Сплит.

3 Царская дорога — торговый и почтовый путь, проложенный Дарием I по территории Персидской империи.

Январь 637 года. Константинополь.

Как и предполагал Коста, искать Стефана ему было не с руки, требовалась помощь. Множество купцов, с которыми можно было пообщаться, уехали из Константинополя, а к остальным он не совался сам, понимая, что на него могут донести, как на шпиона. Ведь он, как-никак, трудился в торговом доме словенского князя, и его многие помнили. Коста отрастил бородку, которая сильно изменила его, он горбился при ходьбе и носил плащ, подбитый изнутри толстой тканью, пытаясь казаться не таким худым. Небольшие валики за щеками и синева под нижними веками сделали его невидимым, и даже Миха едва узнал старого товарища, когда встретил.

— Хозяин! — вздрогнул он, когда увидел Косту. — Это ты? Сигурд? А сказали, что варанги погибли все до единого!

— Я это! Я! — Коста выплюнул валики, делавшие его лицо округлым. Он добавил раздраженно. — А кто же еще? И Сигурд живой. Сам не видишь, что ли? Да зайди ты в дом, наконец! Нас же вся улица видит!

— Ах, да! — спохватился Миха, пропуская их внутрь. Он теперь жил в бывшем доме Марка. Тот не успел его продать, и пустил Миху пожить. Все лучше, чем если там обоснуются какие-нибудь бродяги. — Есть будете? Тут таверна неподалеку.

— Неси сюда, — покачал головой Коста, и Миха понятливо мотнул башкой, убежав за едой. Ее требовалось много. Сигурд изрядно проголодался с дороги.

— Что в городе слыхать? — сыто откинулся Коста, когда съел горшок каши и большую краюху хлеба, запивая все это вином.

— Про заговор слыхать, — усмехнулся Миха. — Я тут кое-кому из прислуги плачу, так порой такое слышу, что уши в трубку сворачиваются.

— Заговор — это хорошо!— деловито кивнул Коста. — Кто участвует?

— Знатные армяне и магистр Феодор, — пояснил Миха. — Это который сын бывшего куропалата Феодора, племянник государя.

— Брат императора здесь? — остро посмотрел на Миху Коста.

— В подвале Большого Дворца сидит, в тюрьме, — кивнул Миха. — Его опозорили при всех, бороду и волосы остригли, одели в рубище и в темницу бросили. Весь город о том судачит. Он государыню Мартину ведьмой назвал, а государя в кровосмешении обвинил.

— Это я уже знаю, — Коста барабанил пальцами по столу. — Так что там с заговором?

— Болтают, что пока государь на Востоке, они хотят посадить на престол его внебрачного сына, Иоанна Аталариха. И ты знаешь, многие патрикии за него. Они считают, что за грехи государя проклятые агаряне наши земли терзают.

— Сигурд! — толкнул Коста блаженно жмурящегося дана, который снял сапог с больной ноги. Та снова начала опухать. — Ты завтра идешь во дворец!

— К кому? — лениво спросил дан.

— К императрице Мартине, — пояснил Коста. — Перстень у тебя?

— У меня, — кивнул тот, отвечая по-гречески. Миха не понимал наречия данов. — Но мне он не нужен есть. Я и так пройти легко. Но сначала на рынок. Мне купить красивая одежда нужно и повязка на голову. Я не могу пойти к госпоже, как оборванный трэлль.

Он многозначительно поднял палец.

— Баня! И масло для борода! И гребень! Красный штаны, зеленый плащ и синий рубаха! Сигурд красивый к госпожа пойти! Стыд иначе!

В коридорах Большого дворца царила зловещая тишина. Государь был на Востоке, куропалат Феодор — в тюрьме, а младший август Константин, нарядной куклой сидевший на троне, мало кого интересовал. Весь дворец знал, что нипсистиарий, высокопоставленный евнух, заведовавший ритуалом умывания василевса, каждое утро выплескивал кровавые сгустки, которые оставались в его золотом тазу. Про заговор здесь знали все, ведь тайные службы в империи функционировали вполне исправно, а заговорщики, как это часто водится, были бестолковы и болтали при собственных слугах, не считая их за людей. И этот заговор бросил в объятия людей, которые прежде ненавидели друг друга. Впрочем, они ненавидели друг друга и сейчас. Просто в данный момент им было по пути.