— Я понимаю, — с серьёзным видом кивнул Олег.

— Сердце Дэва…

Наина Вячеславовна рассказала и про орден Ангела, и про древних. Про свою роль в ордене она не упомянула, зато подробно описала, почему человечество не готово для обретения Сердца Дэва.

Мила слышала эту историю уже второй раз и ещё раз убедилась, что мама многое недоговаривает. Но требовать подробности сейчас казалось самой дурной затеей.

— Нашли, что скрывать, — хмыкнул разочаровано Олег. — Такой ерунды полный эфир. А если знать, где копать, то и не такие тайные тайны можно отрыть. Короче, шизик ваш Фринн. Ему лечиться надо, а не по экспедициям ездить. И уж точно никаких артефактов такому в руки давать нельзя. В больницу его кинуть, да и дело с концом.

— Так его сначала остановить надо, — развела руками Мила. — У него теперь есть карта и готовый корабль. Уйдeт в море, и всё. Пока не найдeт осколки, не вернeтся.

— Он не найдeт осколки без осколка, — вставил Максим. — Карта укажет путь только если приложить к ней то, что ищешь. А что ему приложить, если найденный осколок под охраной и вряд ли скоро его выставят напоказ?

— Ну, хоть с этим нам повезло, — выдохнула Наина Вячеславовна.

Следующий день прошeл в полусонном мареве. Вся скопившаяся усталость разом напомнила о себе. Мила даже из постели вылезать не хотела. Только ближе к обеду убедила себя поесть, но затем вернулась обратно, накрылась одеялом и заплакала.

Плакала она много, не пытаясь остановиться. Каждый раз, когда в памяти всплывало лицо Киры, грудь пронзало нестерпимое, жгучее горе. И края этому горю не было. Мила не представляла, что придeт после в выходных на лекции и не увидит подругу за одной из парт. Чтобы избежать этого, она решила следующую неделю прогулять. Но уже ближе к вечеру Мила поняла, что безделье ещё хуже. Надо непременно себя чем-то занять, чтобы сохранить рассудок.

Нюра уехала, не попрощавшись. Мама сказала об этом за ужином, а Мила только и смогла, что безразлично кивнуть. Лишь спустя несколько минут она осознала, что больше не увидит такую уже близкую Нюру, и от этого стало ещё противнее.

Из сонного бдения Милу вырвал звонок в дверь. На пороге стоял Глеб Викторович. Вид у него был виноватый, что никак не сочеталось ни с фамилией Сухарев, ни с образом прожeнного циника. Разглядывал свои начищенные ботинки и заговорил, будто к ним и обращаясь:

— Добрый вечер, Мила Афанасьевна, у вас не найдeтся минутки?

— Если это не очень срочно, то…

— Это срочно, Мила Афанасьевна.

— Хорошо, тогда проходите.

Мила отступила, освобождая дорогу, но сыщик так и остался стоять. Он просунул руку за лацкан пиджака и выудил оттуда визитную карточку. Повертел еe в руках, словно видел впервые.

— Я срочно покидаю город сегодня ночью. Вот мои контакты в Порт-о-Лэйн. Думаю, вы захотите со мной связаться.

Туман в голове Милы неохотно пропускал мысли. Сначала показалось, будто сыщик флиртует. Влюбился, а теперь надеется, что Мила будет поддерживать с ним отношения. Но на смену этому предположению, пришeл очевидный вопрос:

— Подождите, как это вы уезжаете? А как же Фринн? Вы его поймали?

— Дело в том, что… — замялся сыщик.

Продолжать и не потребовалось. Мила поняла, что профессор уйдeт безнаказанным, и именно с этой вестью сыщик явился на ночь глядя. Но как же это возможно? Неужели на свете не осталось и тени справедливости?! От злости Мила сжала кулаки.

— Вы его отпустите после всего, что он сделал? Это многое говорит о вашем профессионализме! — завелась она, внезапно проснувшись. — Как можно вообще такому чудовищу позволять расхаживать на свободе? Он же ненормальный! А вы…

— Отставить истерику! — рявкнул Глеб Викторович. — Приказ закрыть дело поступил с самого верха. Не знаю точно, от кого. И я не могу ничего с этим сделать.

— Но как же…

— Насколько мне известно, Фринн сегодня ночью отправляется в экспедицию. Я последую за ним и сделаю всё, чтобы справедливость восторжествовала.

— Экспедиция? — опешила Мила.

Она не ожидала, что Фринн покинет город так скоро. Совсем забыла и про слова Валенберга. Не до того было. А теперь Фринн смылся, не понеся наказание. Это возмутило до предела, и Мила не сразу поняла, что Глеб Викторович продолжает о чeм-то говорит.

— Простите, я не расслышала. Он уплывает, а вы что?

— Я могу дать вам слово офицера, что найду его, — решительно объявил сыщик.

— Мне? Что вам до меня? Я всего лишь надоедливая потерпевшая, которая болтает без умолку и мешает вам не работать, — цедила ядом Мила.

— Я понимаю, что был весьма сух к вашей трагедии. И я благодарю Дэва, что с вашей матушкой всe обошлось. Поверьте мне, если сможете. За двадцать три года службы я не провалил ни одного дела. Ни одного! Я просто не могу принять такую пошeчину, от кого бы она не исходила.

— Тщеславие? — грустно хмыкнула Мила. — Может быть хотя бы это заставит вас работать…

— Мила Афанасьевна! — оскорбился сыщик, выпрямился, отчего стал как будто на целую голову выше. — Я пришeл не для того, чтобы подобное хамство выслушивать. Вот моя визитка, — он сунул прямоугольную карточку в руку Миле. — Как только Фринн будет у меня в руках, я вам сообщу с этого номера. Если же вам станет что-то известно, звоните в любое время.