— Маша, Ваня! — раздался звонкий детский крик.

И они увидели приближающихся к ним Мира и Стаса. За ними устремились Саша с Евой, которых неожиданно обогнали Римас с Верой.

Вот это сюрприз! Радостные лица, смех, хоровод вокруг елки, фотографии на память.

— А давайте на перегонки! — предложил мужчинам Мика. — Маш, ты с камерой дружишь? Хотелось бы запечатлеть наш исторический забег.

— Дружу. Только выбери ракурс сам.

Решили, что команду «на старт» даст Вера, а на финише всех будет ждать Ева. Мике показалось, что родители как-то странно переглянулись.

Пятеро мужчин стояли на изготовке.

— На старт! — скомандовала Вера. — Внимание!.. А дальше вместо команды марш, Вера звонко свистнула и левой рукой махнула.

Римас задержался на долю секунды, а все остальные потеряли от трех до пяти секунд и не смогли обогнать Римаса. Следом за ним влетели Иван и Мика, а за ними — ошалевшие Стас и Саша.

— Мам, просто ох… охренеть! — с трудом вывернулся Саша. — Прости, но ничего проще этих слов найти не смог. Ты же свистнула без пальцев!

— А что такого! Я просто вспомнила молодость! Ваш отец меня научил, незадолго до вашего рождения.

— Ни фига себе! — воскликнул Мика.

— Вера, я восхищен! — сказал Стас Красовский, целуя руку.

— Ты еще не видел, Стас, как моя Верушка стреляет из пневматики и АПС Стечкина. Вот от этого точно можно о… обалдеть.

— Ну что, моя разбойница, мы победили! — обнял он жену.

Стихийные посиделки

— А давайте поедем сейчас к нам домой, — пригласил всех Иван. Поужинаем, отдохнем.

— Ура! Мы едем к Маше и Ване! — радостно прокричал Мир.

— Предлагаю по дороге заехать в ТЦ, — сказал Римас.

— Не надо никуда заезжать, Римас Александрович, — улыбнулась Маша. Все есть. Еды хватит на всех. Есть и первое, и второе, и даже компот.

— Ну… раз есть компот, то обязательно едем, — рассмеялся Римас.

— Дед, у нас тут намечаются посиделки. Приезжай к нам. И Римас Александрович, и Вера Арсеньевна, и Стас, и все остальные едут сейчас к нам домой. Ждем тебя с Полканом. Потом у нас и останетесь.

Гости разбирали свои тапки в прихожей и смеялись над «креативными» надписями Мики: РАШ, НАГ, ВАШ.

— Внимание, дамы и господа! Здесь и сейчас все для вас: суп с фрикадельками и вермишелью, лазанья с мясом, пирожки с сыром и мясом, салат с помидорами, фасолью, пекинской капустой и сыром. И на десерт печенье, — дурачась, озвучил меню Мика.

— Черт, — стукнул он себя по лбу, — совсем забыл про компот!

— Машенька, неужели ты одна все это приготовила? — удивилась Вера.

— Вера Арсеньевна, Ваня сегодня с раннего утра на работе. Обычно и я принимаюсь за свои рисунки. Но сегодня, уж простите меня, Михаил Римасович, я решила взять отгул.

— Прощаю! — надкусывая аппетитный пирожок, махнул рукой Мика. За твои пирожки, Маша, можно много чего отдать.

— Маш, я уже в который раз говорю тебе: открывай свое кафе, — сказал Саша. Готовишь ты бесподобно!

— А рисует она божественно! К тому же в разных техниках, — тут же парировал Мика.

Ужин всем понравился. После чая с печеньем пошли воспоминания, рассказы старшего поколения. Римас не удержался и пересказал со слов отца Михаила историю о том, как восьмиклассник Нил Горский выступил против увольнения учителя немецкого языка и за то, чтобы иностранные языки продолжили изучать в школах. И было это в суровое сталинское время, когда можно было «вылететь» из школы с волчьим билетом.

— А почему с волчьим? Разве у волков были билеты? — удивился Мир.

— До революции, мой хороший, человек, получивший документ или паспорт с отметкой о неблагонадежности, не мог даже жить на одном месте более 2–3 дней, не говоря уже о том, чтобы получить хорошую работу или достойное образование. Вот ему и приходилось скитаться, подобно волку, — объяснил ребенку Римас.

Но есть еще другая версия. И связана она с прозвищем обитателей ночлежки «Сухой овраг» на окраине Москвы. Ночлежка, кстати, существовала еще в дореволюционные времена. Ее постояльцев называли «волками Сухого оврага». Обитали там, в основном, уголовники, нищие и те, отчужденные, с волчьим билетом, кому не разрешалось проживать в Москве и крупных городах. И это было засвидетельствовано в их документах.

Мир обнял морду Полкана и сказал: «Не беспокойся, Полканчик, никакой ты не чужой. Ты наш, и мы все тебя любим!» И волчище, словно понимая о чем шла речь, лизнул в нос Мира.

Почувствовав, что все после такого рассказа могут уйти в минор, хитрющий Сашка решил рассказать всем о том, как отличился его отец во время выпускного экзамена в художественной школе, из которой он тоже едва не вылетел.

В тот год в качестве эксперимента решено было дать выпускникам художественной школы поработать с обнаженной натурой. Группе Римаса выпало работать с натурщицей. Но вместо юной красотки, о которой они мечтали, им прислали тетеньку лет так за 80, похожую на бойца сумо. И юноше Римасу стало грустно.