– Насколько я могу судить, да, – кивнул Иштван, – но мне удалось уловить остаточные следы от использования на нём запретной магии. Что с ним делали, сказать не могу, но надеюсь, ничего страшного. Было там ещё что-то, смутившее меня, но полностью исследовать состояние вашего сына не получилось: мне помешали. Кажется, что та… женщина что-то почувствовала и усилила защиту.

При упоминании «той женщины» меня тут же бросило в жар, и я стиснула кулаки.

– Пожалуйста, помогите мне вернуть сына! – взмолилась я, – я знаю, что сама не справлюсь, а вы всё-таки дракон.

Иштван некоторое время молча изучал моё лицо, потом коротко и невесело хохотнул.

– Занятно получается, – сказал он, – подумать только, задумав отомстить вашему мужу, я уже почти готов спасти его жену!

– Вы не ответили на мою просьбу, – тихо напомнила я ему. Он медленно выдохнул через ноздри и тяжело вздохнул:

– Я помогу вам. Слишком много здесь совпадений, которые вряд ли могут оказаться случайными.

– Вы про использование запретной магии, в чём обвинили вас?

– Именно, – кивнул чернокнижник, – сдаётся мне, наши истории связаны теснее, чем может показаться на первый взгляд… к какому ковену, говорите, принадлежит эта ваша Фелиция Батори?

Я вспыхнула и сухо ответила:

– Она не моя. Не могу вспомнить… что-то вроде Алкхейм… или Даркхейм…

Перед глазами встало взволнованное лицо Мари, а в ушах прозвучал её голос, и я вспомнила:

– Дахемский ковен!

– Разузнаю о них побольше, – пообещал Иштван, поднимаясь со стула. Подал руку мне, помогая спуститься со стола, – как я уже говорил, одна-единственная ведьма не в состоянии приворожить дракона. Силы слишком неравны, да и дракон обязательно почувствует внешнее вмешательство и будет сопротивляться. Этой Фелиции явно помогали, а, исходя из моего опыта, могу с твёрдой уверенностью сказать, что помощник её был из того же самого ковена. В одиночку ведьмы не магичат, если им предстоит сотворить какое-то особо мощное заклинание. Больше, чем уверен, что и метку вашу они тоже украли.

– Вы много знаете о ведьмах, – отстранённо пробормотала я, поглощённая мыслями о сыне. Известие о метке не потрясло меня так сильно, как новость про ребёнка: кажется, о чём-то таком я и сама уже догадалась в глубине души. Иштван кивнул:

– Вероника тоже была ведьмой, правда, белой. Она не любила, когда её так называли, просила звать её светлой колдуньей.

На лицо Арделиана набежала тень, и он хрипло, словно через силу, продолжил:

– Мы познакомились, когда я вытащил её из лап королевской инквизиции – незадолго до того, как эту службу упразднили. Её обвиняли в чёрном колдовстве, пришлось немало попотеть, чтобы доказать обратное.

Он провёл ладонью по лбу, словно пытаясь стереть тяжёлые воспоминания, и продолжил:

– Как бы то ни было, мне придётся отлучиться на какое-то время. Оставайтесь тут и не пытайтесь ничего предпринимать в одиночку.

– А вы? – испугалась я: перспектива сидеть одной в этом пустом доме неизвестно, где, наводила страх.

– Для начала я раздобуду нам что-нибудь поесть, – вздохнул Иштван, – а потом отправлюсь в одно место, где можно найти много сведений о ведьмах и всех известных в Баллашьярде ковенах.

– Хорошо, – пробормотала я, – буду ждать…

Иштван коротко кивнул мне и исчез за дверью. Я огляделась: вся комната была заляпана кровью и потёками воды. Делать нечего, похоже, придётся убраться. Засучив рукава, я вытянула перед собой руки и замерла, как вкопанная.

Снаружи было тихо, солнце мирно светило, посылая свои лучи прямо в окна. Но я точно была уверена, что секунду назад слышала, как голос позвал меня по имени.

Очень знакомый голос…

– РИ! – раскатисто прокатился в моём разуме рык Алого.

Рейнольд

От последней фразы Фели я почувствовал лёгкий укол разочарования. Но любимой даже удалось меня слегка заинтриговать.

– Место, говоришь, – усмехнулся я, – какое же?

Фели с лёгкой хитринкой взглянула на меня и, взяв за руку, заговорщически прошептала:

– Алая гостиная.

Я недоумённо посмотрел на неё. Странный выбор. В моём замке было пять гостиных: Алая, Золотая, Белая, Серебряная и Чёрная. Четыре из них были размещены так, чтобы окна каждой выходили на одну из четырёх сторон света. Алая же находилась строго посередине, и от неё, как лучи от солнца, тянулись коридоры в остальные гостиные. Можно сказать, это было сердце моего замка.

Больше про эту комнату ничего сказать было нельзя. Зачем…

– Зачем тебе туда надо? – удивлённо спросил я, – в твоём распоряжении теперь любая комната.

Фели надула губки и капризно топнула ножкой.

– Не будь такой злюкой, милый, – проворковала она, – это мой маленький каприз! Беременным женщинам порой свойственны странные причуды.

Не дав мне возразить, она потянула меня за руку и положила мою ладонь себе на живот. Моё сердце замерло от волнения: он уже вполне заметно округлился.