Что ж, вынужден признать его серьёзность. За нарушение клятвы Итаринн у нарушителя разрывается сердце. Похоже, что тут Арделиан не лукавит.

– И всё же, что это за странное условие такое? – переспросил я, не торопясь пожимать ему руку. Чернокнижник задумчиво посмотрел на Призрака. Тот лежал, прикрыв глаза, но я чувствовал, что спящим он только прикидывается.

– Боги Алькарты его знают, – вздохнул он, – но за безопасность дочери можешь не тревожиться.

Я нахмурился, но руку всё-таки протянул. Мы скрепили наш договор рукопожатием.

– Согласен, – коротко бросил я.

Призрак промолчал, лишь удовлетворённо гортанно зарычал. Похоже, его всё устроило.

***

Для активации круга Дейдара нужно было двое. Один жертвовал собственной жизненной силой ради третьего, а второй был проводником. Я никогда не слышал, чтобы подобное проворачивали с драконами… но, с другой стороны, до этого дня мне и представить было нельзя, что кучка каких-то злобных ведьм задумает украсть у меня истинную и ребёнка!

Одна только мысль о Фелиции вдохнула в меня такую ярость, что я без лишних размышлений вышел вперёд и встал прямо напротив Призрака. Задрав голову, выкрикнул:

– Я готов!

В горле запершило. Дыхание сбилось, будто в груди резко закончился воздух, а ноги налились свинцом и стали неподъёмными.

Долгое пребывание в Драконьем Крае никому не идёт на пользу.

– Что ты медлишь? – прошипел я, наблюдая, как Призрак неторопливо разворачивает свои крылья, будто пробуя их на прочность, – или ждёшь, пока я подохну первым?

Вместо ответа дракон вдруг резко выгнул шею назад, прицелился и исторг неширокую струю бело-зелёного пламени. Оно легло вокруг нас аккуратным кольцом так, чтобы мы оказались в его центре.

Готово. Обратного пути нет, но и отступать я не собираюсь.

Поднял обе руки. Направил одну на Призрака, а второй начал быстро чертить в воздухе необходимые руны, закрепляя и усиливая их магическими формулами.

Руны закружились вокруг нас, складываясь витиеватым узором. Некоторые из них уже пульсировали ярко-алым, некоторые – стыдливо розовели, как девственница в первую брачную ночь. С меня градом покатился пот, но я не останавливался.

– Экорон… Айме… Утнапишта… – монотонно произносил я названия рун. Этот круг мне доводилось активировать несколько раз, для спасения собственных гвардейцев. Что ж, посмотрим, какой результат будет при использовании его на драконе.

– Сардоник… Ийита… Абех…

Почти все руны засветились алым. Я почувствовал, как мышцы заныли от чудовищного напряжения, но гневно отогнал от себя это ощущение.

Это всё ради Ри. И нашего сына.

– Ойкос!

Последнюю руну я выкрикнул, вложив в этот крик все сконцентрированные силы. Все руны вспыхнули огнём, заалели, как угли в печи. Пещера Призрака померкла, и вместо неё я отчётливо увидел другую пещеру.

Обитель Алого.

На меня навалилась дикая тревога.

Он выглядел ещё хуже, чем в нашу последнюю встречу. Алый безжизненно лежал на полу пещеры. Его чешуя потускнела окончательно, глаза закатились. Если бы не лёгкое подрагивание век и едва слышное хриплое дыхание, я бы подумал, что не успел.

И тут я впервые увидел то, о чём до этого только догадывался.

От горла Алого, обвивая его, тянулась куда-то вбок полупрозрачная цепь. По ней прыскали, как водомерки по озёрной глади, огненные искры, и я понял, что это и есть та самая цепь, которую ведьмы и накинули на Алого.

До этого я думал, что во мне больше не осталось места для ненависти к Фелиции и к её мерзким прислужникам.

Я ошибался.

Взревев, превозмогая яростное сопротивление местного воздуха, я размахнулся и направил в сторону Алого весь рой заряженных Кругом Дейдара рун. Они устремились к нему, пылая от нашей с Призраком жизненных сил. По ним, как по пересохшему руслу реки, к Алому хлынула чистая, незамутнённая энергия.

Сначала дракон никак не реагировал. Но руны, безостановочно сыплющиеся на него, впитывались в его чешую, и мало-помалу она начала вновь приобретать знакомый золотисто-алый цвет. На голове вздыбились и замерцали острые лезвия гребня.

А ещё спустя несколько минут Алый открыл глаза. Моё сердце радостно сжалось, когда я увидел, что мутная пелена спадает с них, уступая место прежнему ярко-жёлтому сиянию.

Сила Призрака продолжала течь сквозь меня, но я даже не пошатнулся.

Алый поднял голову. Расправил крылья, разминаясь. Повертел головой туда-сюда и, вдруг сделав яростный выпад, одним прицельным ударом разорвал цепь. Клянусь, я услышал многоголосый вопль, в котором слились воедино ярость, боль и дикий, просто всеобъемлющий страх.

Ведьмы почуяли, что случилось!

Алый тоже услышал это и, запрокинув голову вверх, ликующе взревел. Я присоединился к нему, не разрывая передачи рун:

– Да!

И тут же получил тяжёлый удар под дых, словно мне врезали туда целой наковальней.

Не время ещё праздновать победу, говорил удар. Ри всё ещё у Фелиции.

И счёт уже пошёл на минуты.

Я сидела на каменной плите, туго спелёнутая путами Фелиции, и беспомощно наблюдала, как вокруг ведьмы, полулежащей на троне, кружат её помощницы.