Вид у Марка сегодня был привычно растрепанный и неожиданно грустный. Он даже присесть не забыл предложить, что окончательно утвердило меня в самых нехороших предчувствиях. Видимо, настолько плохие новости на ногах я могу и не вынести. Но без неизбежного обсуждения погоды и новостей все равно не обошлось. Сразу перейти к делу у редактора никак не получалось.

– - Ваш приют сейчас весь город обсуждает. Такая новость не скоро забудется. Эти несчастные скелеты, рыдания, просьбы покормить… Впечатляюще! Очень яркое зрелище! Я написал об этом несколько заметок… Представляете, Вами даже господин Наррин заинтересовался, совершенно точно. Он сам расспрашивал меня, когда вернулся…

Интерес нашего градоправителя меня не порадовал, я бы предпочла чуму, холеру, землетрясение и прочие не столь опасные вещи. Чиновникам устроенный нами скандал понравился намного меньше, чем бесплатный цирк – не избалованным представлениями горожанам. А уж выбитая у магистрата компенсация… Похоже, что бы там огр не натворил, расплачиваться за это всему приюту придется. Но речь пошла совсем не о нем.

– - Понимаете… Даже не знаю, как Вам сказать… Поверьте, я ни за что не стал бы… Брат считает, что у нас могут быть проблемы… Власти, понимаете ли, с ними надо дружить…

Пока я совершенно ничего не понимала, но выглядел редактор настолько несчастным, что это не на шутку пугало. Именно с таким сочувствующим лицом добрый дядя инквизитор предложил бы закоренелому еретику примерить испанский сапог. Или пойти повисеть немножко на дыбе.

– - Марк, скажите толком, что случилось?

– - Поверьте, мне очень жаль, но… Мы больше не можем печатать Ваши объявления… Нам настойчиво порекомендовали… Очень высокопоставленный человек… И Джереми думает, что у нас могут быть неприятности…. Нам нельзя ссориться с властями, понимаете…

Удар был неожиданным, но не настолько страшным, как я ожидала. У меня оставалась возможность печататься в столичной газете: туда-то наши чиновники не дотянутся. Другой вопрос, что это, скорее всего, лишь первая ласточка в планируемом управой наступлении. Дальше птички косяком полетят, одна другой увесистее. Такими птеродактилями закидают – не выберешься!

Пришлось еще и минут пятнадцать Марка утешать: беднягу так расстроил собственный отказ, что сразу уйти у меня духу не хватило. Редактор хватался то за сердце, то за пирожные, жалобно заверял, как ему тяжело и неловко, но… Воля брата, властей, богов, обстоятельств вынуждает… Вы же сами понимаете…

Понимать мне быстро надоело и, бросив безутешного Марка в компании недоеденных сладостей и недоперечисленных богов, я отправилась в логово дракона. На встречу с поджидающими меня в управе чиновниками. Даже чай не допила.

Магистрат, как всегда, был мрачен, негостеприимен и пустынен - по доброй воле в него и самые отчаянные забияки не ходили. Лучше уж свою храбрость на ночном кладбище проверить – там и поуютнее, и побезопасней будет. Если упыря встретишь, он тебя просто съест, а чиновники еще и всю душу вымотают.

Массивная, оббитая бронзовыми накладками дверь клацнула за спиной тяжело и смачно, как клыки на шее. Запутанная паутина бесчисленных коридоров и переходов недвусмысленно намекала, - обратной дороги не будет. Вещи честнее людей: как бы старательно не изображали наши власти заботу о горожанах, каменная громада ратуши вызывала только одно желание – сбежать побыстрее. Примерно такие же чувства вызывает настойчиво-любезное приглашение на ужин от проголодавшегося людоеда.

Пытаясь отгадать, под каким именно соусом меня сегодня здесь сожрать попытаются, я не сразу заметила неспешно шествующего навстречу мужчину с небольшой подобострастно суетяшейся свитой. Непростительная оплошность! Лучше бы в родном приюте бдительность потеряла и на охотящихся упырей в пустынном подвале наткнулась.

Попыталась было быстренько юркнуть в какой-нибудь из коридорчиков, но, как назло, ни одного рядом не оказалось. Пришлось прижаться к холодной каменной стенке и попытаться с ней слиться: может столь важная персона меня просто не заметит?

Господин градоправитель изволили меня не только заметить, но и остановиться. Стайка приближенных за его спиной оживленно зашушукалась: то ли косточки мне добела перемывают, то ли ябедничают. На мое робкое приветствие господин Наррин не ответил – желать мне здоровья он не собирался. Видимо, считал, что не понадобится.

– - Эммм… Вера…

Взгляд маленьких водянисто-серых глазок вынырнул из-за румяного валика заслонявших их щек, как маньяк из подворотни, и вцепился в меня намертво. Ничего не имею против местной традиции обращаться друг другу по имени, но наш градоправитель может настолько презрительно его выплюнуть, что человека корежить начинает. Как говорит Ольга: «Талантище!».

Внешне господин Наррин напоминает добродушного японского божка-нэцке: невысокий, плешивый, упитанный. Маленький рост он компенсирует гордо выпяченным объемистым животом и задранным вверх подбородком. Одним из трех. Остальные вальяжно лежат на кружевном воротнике и украшающих грудь цепях. Пухлые, мясистые руки с многочисленными перстнями больше десяти лет крепко держат всю власть в городе. Нам повезло, что во время скандала с финансированием, чиновник куда-то отлучался. Иначе он нашел бы способ заткнуть нам рты – никакого покушения на свою власть господин Наррин не терпел.