— К делу так к делу, — начал Филипп. — Ты пыталась меня убить. Дважды… — Вслух прозвучало более неловко, чем в мыслях. — Зачем?

— Идёт война, ваше высочество, — проговорила Анна сквозь зубы. — Люди. Гибнут. Может, так ваш отец бы понял, что на самом деле происходит на юге. А то пока кажется, что у вас из замка вид на другую страну. Вы разъезжаете тут на лошади, а там страдают люди. Не те, с которыми вы видитесь каждый день, а кто-то вроде тех, кто живёт по ту сторону этого забора. — Она махнула рукой.

Филипп смотрел в землю, сжимая зубы до боли.

— Военное время — это сложно… Мы делаем всё, что можем.

— И всё, что вы делаете, — бессмысленно. Люди на юге вас не поддерживают. Они скорее будут сражаться за Райдос, если им дадут выбор. Я путешествую больше вас и знаю кое-что, что ни вам, ни вашему отцу не доложит ни один «народный представитель».

Филипп с шумом втянул носом воздух и сказал:

— Я бы хотел, чтобы всё то, что происходит на юге, прекратилось. И чтобы люди были довольны.

— Хорошие мечты, сэр Керрелл. Жаль, не у вашего отца. — Она, улыбаясь, поднялась на ноги. — Это всё? Я могу заняться своим делом?

Она встала, подняла колчан и сумку, а длинная коса, падая через плечо, едва коснулась земли. Филипп встал и подошёл к Анне почти вплотную. Они были одного роста и смотрели друг другу в глаза. Он мог чувствовать её дыхание.

— Ты не выглядишь человеком, которому хочется продавать подстреленное зверьё, — прошептал Филипп. — Чего тебе на самом деле хочется?

Анна поджала губы и отступила, поднимая подбородок.

— Это не то, о чём стоит распространяться. И точно не касается вас.

Она покрутила косу между пальцами и ехидно улыбнулась. Филипп не стал спрашивать.

Вместе они вернулись в лес и пошли к месту, где Филипп оставил лошадь. Анна показывала, как удобнее туда пробраться, не вырубая ни в чём не повинные кусты, и сетовала на то, что Филипп не умеет летать. «Так было бы намного быстрее!»

Казалось, что охота Анну больше не интересовала — она ни разу не подняла лук, хоть Филипп и заметил несколько интересных зверей, подстрелить которых было проще простого. Они лишь разговаривали об этих зверях, о том, на кого и когда лучше охотиться, какие лучше продаются и как потом используются. Филиппу нравилось слушать Анну, и он то и дело ловил себя на мысли, что о некоторых вещах никогда и не слышал.

— Вот вы все стреляете из арбалетов, — говорила Анна и смеялась от собственных слов. — Наверно, думаете, что выглядите с ними лучше, а луки — пережитки прошлого. А ведь они намного легче и удобнее для быстрой стрельбы. Ваш арбалет всё только усложнял. Хотя луки не дают собственного магического заряда, как арбалеты. В них не вставляют энергокамни. Разве что совсем декоративные.

— Я не умею поджигать стрелы, — пожал плечами Филипп.

— Научиться не сложно. Возвращайтесь, научу.

Анна посмотрела ему в лицо, и Филипп кивнул. Была бы его воля, он бы попробовал пострелять хоть сейчас: ему совершенно не хотелось возвращаться в замок. Но конь уже показался за кустами, и это означало конец разговоров. Филипп отвязал коня от дерева, забрался в седло, чувствуя надавившее на плечи разочарование. Анна привалилась к дереву, смотрела на него, и он внезапно спросил:

— Это ведь не просто татуировка, да?

Лицо Анны вытянулось от неожиданности, но уже через мгновение на губах снова появилась ухмылка.

— Хотите узнать, как она работает? Снимите кольчугу — покажу.

Она провела кончиком языка по губам, поднимая бровь, и воздух наэлектризовался. Филипп понял и коротко кивнул:

— В другой раз так в другой раз. До встречи.

— О да, конечно. Может, ты прокатишь меня на своём жеребце.

— Что?

Анна рассмеялась.

— Ничего, Керрелл. Говорю, может, ты тоже сможешь меня чему-то научить.

— Посмотрим! — Филипп прищурился. — А ты пока можешь определиться, ты обращаешься ко мне на «ты» или на «вы». Мне нравится «сэр Керрелл».

Анна раскрыла рот от возмущения.

— Поезжай уже, сэр! А то я могу сбросить тебя с коня и без обещанного платья.

Филипп довольно улыбнулся и поехал в замок. Там, когда он заводил коня в стойло, его поймал Эдвард. Растрёпанный, пытающийся отдышаться, он стоял в дверях конюшни и смотрел на брата дикими глазами.

— Мы. Тебя. Обыскались! — выпалил он. — Маман с ума чуть не сошла!

— Я не ты, — безразлично ответил Филипп, снимая седло, — и не стоит беспокоиться, что я натворю глупостей.