Филипп, отвернувшись от окна, недовольно скрестил руки на груди и в который раз откинулся на спинку сиденья.

— И почему они не открыли нам проезд прямо к замку? В чём смысл, что мы проедем по всему городу? — возмущённо пробурчал он, исподлобья глядя на отца.

Тот, скептически подняв брови, посмотрел на проносящиеся мимо дома и хмыкнул:

— Гардиан показывает нам виды. Читал недавно, что на главной площади установили новый фонтан, так что, думаю, он хочет, чтобы мы точно его не пропустили.

Филипп закатил глаза. Уж что-что, а фонтан его интересовал в последнюю очередь. И, судя по тому, как отец неотрывно читал книгу, его тоже. Но как бы скучны ни были городские пейзажи, Филипп не мог не смотреть в окно. По витринам полз, как живой, золотой дракон с их кареты. И в один момент — Филипп мог поклясться — нарисованный ящер повернул голову и сверкнул глазами. Филипп отпрянул от окна и встретился с вопрошающим взглядом отца.

— Всё в порядке, — поспешно заверил он, и дальнейшие слова слетели с языка сами: — Я просто давно думаю… У нас ведь есть драконий остров! Почему мы не можем использовать драконов, чтобы выдворить армию Райдоса с юга?

Элиад Керрелл поднял бровь.

— Я надеюсь, ты получил ту бумажку не для того, чтобы давать советы? — проговорил он сквозь зубы.

Филипп с трудом держал лицо невозмутимым. Больше они ничего друг другу не сказали.

Тем временем карета приближалась к замку. По склону холма, на котором он стоял, вилась дорога, стены по обе стороны которой украшали каменные статуи животных — чем ближе к воротам замка, тем крупнее.

Экипаж въехал на внутренний двор и остановился перед парадной лестницей. Лакей распахнул дверь перед Элиадом Керреллом и Филиппом, и они, облачённые в тёмные дорожные костюмы и высокие сапоги, вышли на освещённую пустую замковую площадь. Король и королева Санаркса стояли наверху парадной лестницы, встречая гостей. Гардиан Арт и Элиад Керрелл обменялись холодными взглядами, но, поравнявшись, пожали друг другу руки, словно ничего не происходило. Элиад поцеловал руку мадам Арт и снова обратился к Гардиану:

— Благодарю за приглашение, но всё же нам показалось странным ваше нежелание открыть границы Ренджерелла для нас.

— Прошу прощения за неудобства, — усмехнулся Гардиан, — но согласитесь: встречи у лестницы и проезд через ворота выглядят намного более торжественно, чем телепортация. Но, если вам угодно, в обратный путь телепорт будет открыт. Пройдёмте.

Элиад Керрелл подавил раздражение, а вот уставший Филипп скрывать ничего не стал — на него всё равно никто не обращал внимания. Закатывая глаза, он прошёл в холл замка вслед за Артами и отцом, и двери сами собой закрылись за его спиной. Понимая, что его не приглашают к разговору, он остался стоять на месте, пока мужчины свернули в один из коридоров, а мадам Арт в другой — и все они скрылись из виду. Филипп обвёл взглядом просторный светлый холл, выполненный в холодных тонах, с большими полотнами синих флагов Санаркса на стенах, с картинами в золочёных рамах, увидел огромную хрустальную люстру под высоким сводом украшенного серебряно-синей мозаикой потолка, высокую беломраморную лестницу и тёмно-синие гардины, обрамляющие витражи с гербом Санаркса. И тогда же он заметил задумчиво глядящую на него девочку с длинными тёмными волосами, которая стояла, очевидно, со своей гувернанткой у перил лестницы. Столкнувшись взглядом с Филиппом, Хелена словно очнулась и сделала контрольный реверанс.

— С приездом, сэр Керрелл! — Она подалась вперёд, и даже с нижнего этажа Филипп видел, как сияло её лицо. Он коротко кивнул и выдавил из себя подобие улыбки. — Вы хотите, чтобы мы показали вам ваши покои?

— Ваше высочество… — прошептала стоящая рядом гувернантка, напрягаясь и сжимая губы в тонкую линию.

— Всё в порядке, мадам Бэрроуз, — отмахнулась Хелена, выразительно глядя на женщину. — Я всего лишь стараюсь вести себя учтиво. Мы ведь должны показать гостю его комнату.

Она взмахнула ресницами, изображая искренность, но Филипп видел, с каким трудом ей это даётся. В этот момент к Филиппу подошёл молодой человек и с поклоном предложил провести в предоставленные ему покои.

— Не беспокойтесь, мисс Арт, — с усмешкой сказал Филипп и кивнул пажу, — лучше предоставьте это слугам.

Хелена недовольно фыркнула, но спорить не стала. Мадам Бэрроуз тут же предложила ей подняться в комнату и переодеться к ужину, к приёму. И когда они поднимались, Филипп мог слышать, как гувернантка вполголоса причитает из-за того, как бестактно звучало предложение принцессы и как хорошо, что ни его, ни её величества этого не слышали.

Обеденный зал сиял от множества свечей, зеркала на стенах отражали их свет, и отделанная в тёмно-зелёных тонах комната неожиданно засияла благородно тёплыми оттенками. За длинным столом собрались все немногочисленные гости дворца Санаркса: Элиад и Филипп Керреллы, король Вейера с сыном и дочерью, генерал Кейз с сыном Роджером, генерал Пироса Флиннстоун и маршал Сагмор с Вейера вместе с супругой. Ещё несколько правителей соседних государств должны были присоединиться к собравшимся на следующий день. Гардиан Арт настаивал на присутствии ещё одного главнокомандующего армии Пироса, но тот, находясь на передовой, вынужденно отказался.

Когда это было сказано, Филипп бросил взгляд на отца. Тот вопросительно изогнул бровь и качнул головой, мол, разбирайся сам. Ничего другого Филипп и не ждал. Он вздохнул и поднялся, привлекая всеобщее внимание. Он прокашлялся.

— Я… — Мгновенное замешательство, но Филипп заметил выжидающие взгляды отца и Гардиана Арта. Последний, очевидно, всё понял. — На данных переговорах мадам де Монтель присутствовать не сможет. Официальным документом она предоставила мне право быть её секретарём на собраниях.

Лёгкий жест рукой — и в воздухе зависла бумага с золотой окантовкой. Она облетала собравшихся, позволяя рассмотреть подпись мадам Монтель и печати Совета. Поднялся легкий шепоток, люди переглядывались, а Филипп сел на место. Теперь все на него смотрели с интересом и некоторым недоверием, и это было хуже, чем взгляды людей на улице.

— Поздравляю с повышением, — весело сказал Роджер Кейз, сидящий по левую руку от Филиппа.

Тот хмуро взглянул на соседа и глубоко вдохнул. Чутьё подсказывало Филиппу, что нужно быть осторожным — он мог представить давление, которое обрушится на голову, когда он приступит к новым обязанностям.