Нежданный претендент

– И пусть Один и Ньерд и все боги никогда не перестанут даровать победы нашим воинам. Воистину, когда мы едины - мы непобедимы.

Владыка Тюрингии тоже принимал гостей: в королевской усадьбе, в Дорестаде, столице Фризии, огромный стол ломился от всевозможных яств и напитков, в то время как запыхавшиеся слуги подносили все новые угощения. Сам король восседал во главе стола: высокий молодой человек со светлыми волосами и коротко стриженной бородкой. Поверх расшитой золотом блузы был накинут темно-синий плащ, отороченный волчьим мехом - даже в королевских покоях, Редвальд не забывал, что свой путь к трону он начинал с "волчьих стай" саксов-"ножевиков", приносивших кровавые жертвы Одину на вершине священной горы Брокенберг. Об этом же напоминал и серебряный валькнут на широкой груди, а также выполненный разноцветными красками, раскинувшийся на всю стену, рисунок над королевским креслом - Всеотец, в сопровождении двух волков и с воронами на плечах. Раньше этого изображения тут не было, однако Редвальд став правителем Фризии, многое изменил в Дорестаде - и королевский дом за эти два года неоднократно перестраивался, весьма расширившись со времен прежнего короля Аудульфа. Имелись на стенах и иные божественные изображения: Идунн-Нехаленния, с корзиной яблок в руках и большим псом в ногах; Владыка Морей, Ньерд, в окружении китов и касаток простирал руки над волнами; его дети, златовласые близнецы Фрейр и Фрейя, бесстыдно обнимались на золотящемся колосьями поле; морской великан Эгир принимал асов на пиру в своем чертоге под водой, а рыжебородый здоровяк Тор удил на приманку из бычьей головы самого Мирового Змея - Йормунганда.

На Громовержца походил и восседавший рядом с Редвальдом рослый мужчина в алом плаще, отороченным золотом. В его рыжей бороде уже мелькали седые пряди, но кроме них, да несколько погрузневшей талии ничто не выдавало, что годы потихоньку берут свое над Сигфредом, конунгом данов. В этом могли недавно убедиться полабские славяне, восставшие против Тюрингии и Редвальд позвал побратима в восточный поход, кончившийся разгромом мятежников. Завоеванные земли поделили - князья ободритов присягнули Сигфреду, тогда как велеты вновь подтвердили свою присягу императору Тюрингии, Фризии и Британии. Границы его империи раздвинулись до Одера, кроме того Редвальд добился права преимущественного покровительства святилищам Арконы - в чем его поддержали местные жрецы, которым он отдал некоторые земли на материке. Верховный жрец Свентовита Велегость в ответ благословил Редвальда на княжение. Сейчас жрец присутствовал на королевском пиру, сидя по правую руку от Редвальда - все еще крепкий старик, в белых одеяниях, с золотым изображением четырехликого бога на груди. Рядом восседал иной священнослужитель, в сине-зеленых одеждах и ожерельем из ракушек - Сивард, верховный жрец бога Ньерда. Были здесь и иные гости - герцоги саксов и фризов, славянские князья и датские ярлы. На отдельной скамье восседали знатные женщины, среди которых особенно выделялись красотой и роскошью одеяний две королевы - Теодезинда, вторая жена Редвальда, принесшая ему власть над Фризией и Эрменгильда, жена Сигфреда и сестра короля Тюрингии. Во многом благодаря ей хранился мир между империей и Данией - подарившая мужу уже двоих сыновей, Эрменгильда пользовалась немалым благоволением конунга, чем и пользовалась, настраивая супруга против тех ярлов, кто был не прочь, как в старые времена устроить набег на Фризию или Британию.

Впрочем, Сигфред не оставался внакладе: в набегах на земли франков Регвальд ему не препятствовал, а напротив оказывал всяческое содействие. Кроме того, в союзе с Тюрингией дан мог не опасаться за свой тыл, когда он вмешивался в распри гаутских и свейских конунгов или же отправлялся в походы в земли куршей, ливов или пруссов, а также в далекую Альдогу на востоке. Это направление также нередко советовала Эрменигильда - впрочем, злые языки поговаривали, что эти советы в ее уста вкладывает Редвальд во время не столь уж и редких встреч кюнны с братом.

Вот и сейчас, улучшив момент, Эрменгильда подсела к Редвальду.

– Жаль, что Энгрифледы нет здесь, - сказала она, - мы так редко видимся.

– Жаль, - откликнулся Редвальд, - но у нее слишком много дел в Британии. После того как я закончу здесь - обязательно навещу ее там.

– Твои подданные еще не ворчат, что ты много времени проводишь в Дорестаде и Люнденбурге?- спросила Эрменгильда, - а не в Скитинге, как предыдущие короли.

– Меняются времена, возможно, изменится и столица, - пожал плечами Редвальд, - этот город мне нравится, куда больше чем отцовский замок. Сюда стекаются все богатства из Франкии и Британии, Дании и восточных земель, здесь частые гости сарацинские и ромейские купцы. Не ранее, чем сегодня утром я продал купцу из Сарагосы сотню молодых пленников для гвардии халифа в Кордове. Да, иные герцоги и князья ворчат, зато другие радуются, что весь торговый путь по Рейну теперь в наших руках и что мы можем спокойно торговать с данами и англосаксами. Если бы еще не франки…Так, что там еще?!

На входе в усадьбу слышался шум: крики "мне нужно к королю" и рык хускарлов, ограждавших покой императора от случайных гостей.

– Пропустить, - махнул рукой Редвальд, разобравший кое-что любопытное в доносившихся до него криках. Гостя подвели к королю и тот увидел молодого человека, немногим младше его самого, с темно-русыми волосами и синими глазами. Особое внимание короля привлекла богатая, хоть и несколько потрепанная, одежда незваного гостя - так одевалась знать по ту сторону Рейна.

– Ты франк?
– не ответив на приветствие гостя, спросил Редвальд.

– Да!
– кивнул гость, - Амальгар из Тоскандрии.

– И что же тебе нужно, Амальгар во Фризии?
– спросил Редвальд, - или ты не знаешь, что в моих владениях не жалуют христиан?

– А я и не христианин, - Амальгар пошарил за пазухой, - хускарлы напряглись, хватаясь за мечи, однако молодой человек достал всего лишь бронзовый Молот Тора. Амулет выглядел старым, покрытым зеленой патиной, что с равным успехом могло быть как старинной, тщательно сберегаемой реликвией, так и обманкой, которую напялил франкский шпион, чтобы подобраться ближе к Редвальду.

– Я из Токсандрии, - еще раз напомнил франк, пряча амулет за пазуху, - в наших землях еще не все забыли старую веру.

Редвальд знал, что в этой малолюдной провинции и впрямь еще хранились островки традиций и нравов времен чуть ли не Меровея и Хлодиона, давно забытые в других областях франкского королевства. Иногда местные правители пытались изжить остатки старой веры, вынуждая последних франкских язычников бежать за Рейн. Но до сих пор ни один из этих беглецов не пытался встретиться с королем.