— Я с тобой никуда не пойду, — зашипела сумасшедшая самоубийца. — Мне и одной нормально гулялось.

— Осталось четыре минуты… — хмыкнул я. — И учти, я поопаснее скритов буду. Их-то яд на тебя не действует, а мой может вполне.

Через пару часов пути непроходимые джунгли сменились проплешиной с редкой белесой травкой и низкими стелющимися по земле колючими кустарниками. Насторожился я, заметив первые перемены местности, едва моя спутница начала сдавленно охать, останавливаться, ища свободное от острых камней пространство и тормозить наше передвижение. Плодородная почва под ногами сменилась каменистой, и сдавленные ругательства стали звучать чаще. Я нахмурился. Прежде мне казалось, что хвостовая чешуя зигмар значительно крепче, у взрослых особей ее и хорошо заточенным мечом сложно повредить. Однако о физиологии подростков этой расы мне было известно мало. Так что я отбросил эти мысли, на ходу оборачиваясь к песчанице.

— У меня есть запасная обувь, может, ты сменишь облик?

Девчонка зло оскалилась, показывая заостренные клыки, и почти по-змеиному зашипела:

— Не-е-е твое-е-е де-е-ело!

Я с трудом сдержался, чтобы не отпрянуть от этой припадочной. С ней явно что-то было не так, но что именно?

Вскоре камни под ногами стали встречаться все чаще, и окончательно стало ясно, что двигаться в прежнем темпе моя нежданная головная боль попросту не сможет. Я со вздохом замедлился и перешел на шаг. Видимо оценив мои усилия, девочка сдавленно прошипела:

— Я с-с-се-е-ейч-щ-ас-с-с не-е-е могу…

Понятнее ситуация не стала, но я принял ее ответ, потребовал от хвостатой двигаться за мной след в след и стал выискивать удобный маршрут.

Едва вышагнув на открытое пространство, мгновенно понял, куда чуть не вляпался сам, да еще и, как козу на веревочке, привел малолетнюю дуреху. Остановить ее и не дать выскочить за пределы четко очерченной границы живой сельвы оказалось нелегко, песчаница опять стала агрессивной и ни в какую не желала слушать увещеваний. Несмотря на разницу в возрасте и телосложении, в росте и массе мы оказались примерно равны, особенно когда козявка приподнималась на своем достаточно мощном хвосте на дыбы. Верещать и рваться из моих рук она продолжала явно не от отсутствия ума, скорее, из-за ослиного упрямства, а то и вовсе по неизвестным мне причинам. По крайней мере, глаза ее странно блестели, а зрачок словно пульсировал. Возникало ощущение, что девчонка пьяна или наглоталась какой-то дряни. Учитывая, что она постоянно была у меня на виду, да и вещей никаких с собой не имела, как и карманов на замызганном порванном кафтане, мне оставалось предполагать, что проблема не в этом.

Очень скоро эти чрезмерно опасные в нашей ситуации крики и попытки вырваться из моих рук меня в конец утомили. Я встряхнул девчонку, отталкивая ее от себя, впрочем, недалеко, чтобы, не дай боги, не выступила за пределы безопасной зоны.

— Как же ты мне надоела! Давай, иди. Я подожду пока тебя сожрут, заодно точно определю край ловушки.

— Ловуш-ш-шка? Какая ловуш-ш-шка?

Говорила песчаница все еще шипя, а от того неразборчиво, но к последнему я уже привык. Даже то, что она перестала дергаться и пытаться со мной спорить, уже радовало.

— Вот этот лишенный растительности участок — бывшее логово каменного могильщика. Такие проплешины остаются, если они уходят от своей норы. Пока могильщик живет в норе, земля не меняется, но как только он вырастает и ищет другое место, побольше, все вокруг его прежнего жилища начинает каменеть. Это все из-за его слизи.

Хвостатая еще раз оглянулась и поежилась. Я продолжил, закрепляя эффект от своих слов:

— Взрослый могильщик в длину около полутора саженей, и без проблем способен сожрать даже акромантула, если тот, конечно, угодит в его ловушку. На первый взгляд эта каменная площадка очень прочная, но на самом деле верхний слой тонкий и хрупкий, ведь это не камень, а временно отвердевшая земля. Через пару лет здесь все станет как прежде. Если бы норы могильщика так и оставались каменными, полуостров давно превратился бы в огромный пустырь.

— И ч-щ-щто те-е-епе-е-ерь? — мотнула головой девочка, старательно отодвигая хвост от границы окаменевшего участка.

— Постараемся обойти. Плохо то, что я не знаю размеров могильщика, а этот каменный участок лишь жерло его ловушки, по ее краям тоже может быть опасно.

В этот раз собственная правота меня нисколько не обрадовала. Я, конечно, двинулся обратно, чуть забирая влево, но пройти нам удалось всего ничего — около пары десятков шагов. Вот тогда-то недавно оставивший свое логово могильщик нам и подгадил. Я даже не сразу сообразил, когда именно земля провалилась под ногами. Просто в какой-то момент травка стала гуще и выше, а я, как неопытный идиот, чуток расслабился, за что и поплатился. Провалились под землю мы оба, вместе. И в ледяную воду — хоть тут повезло! — тоже ухнули на пару. Течение внизу оказалось на удивление сильным, возможно, мы провалились в одну из подземных рек, питающих Змеиную.

Я крепко ухватил свалившуюся рядом и мгновенно пошедшую ко дну подружку за загривок и не дал ей нахлебаться воды. Дна ногами я так и не почувствовал, поток невероятно быстро уносил нас от места провала, а полное отсутствие света мешало точно сориентироваться в пространстве, однако внутреннее чутье подсказало, что двигаемся мы все-таки в сторону общины, а не от нее. И это меня невероятно обрадовало. Конечно, ледяная вода была не самым приятным способом перемещения, но мешок мой был зачарован, и лежащие внутри вещи не должны были промокнуть. Настроение потеплело на пару градусов. Я даже позволил себе сдавленно хохотнуть, подумав о том, что и сам собирался к концу дня постирать пропахшую потом одежду.

На песчаницу вновь накатило ее странное состояние. Девчонка попыталась вывернуться из моих рук, закашлялась, и чуть не пошла ко дну.

— Да не дрыгайся ты, трохидова дочь, оба же потонем! — прорычал я над ее плечом, получив под водой ощутимый удар хвостом. — Расслабься и греби поперек течения. Надо выбраться, а то скоро околеем в этой воде.

Хвост в воде оказался незаменим. Стоило только песчанице сообразить, чего я от нее хочу, как она в пару мощных толчков чешуйчатой конечности вынесла нас на мелководье подземной реки. Жаль только, сил ее хватило не надолго, на мелководье, стоило мне только почувствовать ногами дно, хвостатая бескостной тряпочкой сползла вниз, потеряв сознание. На берег ее мне пришлось втаскивать волоком. И сквозь ткань кафтана ощущался неестественный жар тела.