Поездка до обиталища Александера заняла не более двенадцати минут. Изгородь из светлого штакетника, окружающая владения журналиста, сияла в свете фар двух машин. Сам дом расположился в глубине, довольно далеко от дороги. В оформлении здания удачно сочетались камень и дерево. Дорога, закругляясь, подходила к широким каменным ступеням подъезда с массивными дубовыми дверями. Ярко освещенное пространство перед фасадом и с обеих сторон дома было тщательно ухожено. На лужайке с коротко подстриженной травой росло несколько могучих высоких деревьев; там, где поляна кончалась, лес стоял стеной. Майкл помнил, что и за домом картина была та же самая. Когда он захватит Брэдфорда, этот лес станет его помощником.

– Когда он уедет, – произнес Майкл, обращаясь к Дженне, – можешь вылезти и размяться. Но не выходи из машины. Я не знаю, какие системы тревоги Александер мог расставить вокруг дома.

– Довольно странное предупреждение для такой свободной страны, как твоя, Михаил.

– И не кури.

– Ну спасибо.

– Пожалуйста.

Хейвелок специально зацепил клаксон, выбираясь из машины. Это вполне выглядело как случайность, но цель была простой – проверить, нет ли у дома собак. Он направился к патрульной машине, надеясь, что гудок сослужит и еще одну службу. Он не ошибся. Дверь распахнулась, на пороге появилась горничная.

– Привет, Маргарет! – воскликнул Майкл, обходя багажник полицейской машины. – Сейчас подойду! – Он посмотрел на полицейского. Сцена приветствия не осталась им незамеченной. – Еще раз благодарю вас, мистер Льюис, – сказал Майкл, извлекая из кармана банкноту. – Мне хотелось бы…

– Нет, нет, сэр! Но тем не менее признателен… Желаю вам хорошо провести вечер.

Полицейский с улыбкой кивнул, перевел рычаг переключения передач и отъехал.

Хейвелок помахал ему вслед. Итак, ни полицейских, ни собак, но система скрытой сигнализации не исключена. Дженне ничего не угрожает, пока она остается в машине. Он поднялся по каменным ступеням к горничной.

– Добрый вечер, сэр, – произнесла женщина с сильным ирландским акцентом. – Но меня зовут не Маргарет, а Энид.

– Прошу прощения.

– Мистер Александер ждет вас. Я никогда не слышала о Маргарет, девушку до меня звали Гретхен, она скончалась четыре года назад, упокой, господи, ее душу.

Раймонд Александер ждал его в своей тесно заставленной книжными стеллажами библиотеке. Он легко поднялся из мягкого кресла и пошел навстречу Майклу, радушно протягивая руку для приветствия. Его походка была гораздо легче, чем можно было ожидать от такой величественной фигуры. Над розовыми пухлыми щеками, ясными зелеными глазами и высоким лбом лоснилась грива не по возрасту густых, без седины волос. Поддерживая свой архаичный стиль, он облачился в темно-красный бархатный смокинг такого покроя, который Майклу доводилось видеть только в юные годы в Гринвиче, штат Коннектикут.

– Майкл, старина, как я рад тебя видеть! Господи, неужели почти пять лет!.. – воскликнул журналист своим высоким голосом, по обыкновению глотая слова.

– Эти годы пошли вам на пользу, Раймонд. Выглядите вы просто великолепно.

– Чего нельзя сказать о вас. Простите меня, молодой человек, но вы выглядите вроде моего кота, когда он проведет ночь на улице. Пожалуй, отставка не пошла вам на пользу. – Александер прервал долгое рукопожатие и поднял вверх ладони. – Да, да, мне все известно. Я не теряю из виду моих друзей. Наливайте себе что хотите. Вы помните правило этого дома. Боюсь, вам просто необходимо выпить.

– Спасибо. Не откажусь, – ответил Майкл, направляясь к хорошо знакомому бару у стены, отделанному кованой медью.

– Кроме того, вам следует хорошенько выспаться.

Начало беседы выглядело обнадеживающим, Майкл не преминул этим воспользоваться. Он уселся напротив журналиста и рассказал тому об убийстве в Нью-Йорке и о том, как государственный департамент вывез его на самолете из Лондона в четыре утра по Гринвичу.

– Я утром прочитал об убийстве, – сказал Александер, покачивая головой. – Фамилия похожа на вашу, но я, разумеется, сразу решил, что это нелепо. Вы, со всем вашим прошлым? Может быть, кто-то украл ваше старое удостоверение?

– Нет, это подделка, во всяком случае, мы пришли к такому выводу. Но эти два дня мне показались вечностью. В какой-то момент я даже подумал, что мне грозит тюрьма.

– А я вот что вам скажу. Они ни в коем случае не поступили бы так, если бы Антон мог предварительно оценить ситуацию.

Только самые близкие друзья Мэттиаса произносили его имя по-чешски. Поскольку Майклу это было известно, заявление журналиста его встревожило. Придется менять продуманный сценарий – было бы неестественно не спросить о Мэттиасе. Заговор против Брэдфорда может подождать.

– Я задавал себе этот вопрос, – говорил Хейвелок, зажав стакан в ладонях и стараясь придать голосу некоторую небрежность. – И решил, что он просто дьявольски занят. Кстати, уж коли мы о нем заговорили, я как раз хотел поинтересоваться, где он сейчас. Если в Вашингтоне, то я мог бы попытаться заскочить к нему, хотя времени в обрез. Мне надо лететь в Лондон, а если я позвоню ему сам… вы знаете Антона. Он настоит на том, чтобы я задержался на пару дней.

На лице Александера появилось выражение участия. Он наклонился вперед в своем пухлом кресле и спросил: