— Иди сюда, мой сладкий, — засюсюкала я, косясь на Люцика: пусть знает, что теряет, продажный котяра. — Соскучился по мне, милый?

— Соскууучился! Царрица Тамаррра! — воздал мне хвалу попугай и величественно шагнул на мою руку, позволяя пересадить себя на подоконник.

— Царица Тамара?

— Вадим так меня называл, — пояснила я и со вздохом добавила, отвечая на невысказанный вопрос в глазах Сергея: — Мой муж.

— Это который?

— Третий.

Не прекращая оглаживать Люцика, перевернувшегося на спину и требовательно подставившего под ласки свое пузо, Сергей с комфортом откинулся на спинку стула и обратился к Рюку:

— Царица, значит?

— Тамарра! Крррасотка! — радостно подхватил попугай.

— Не без этого, — иронично согласился мужчина.

Пока я следила за кофе, Сергей продолжал как ни в чем не бывало болтать с Рюком. И самое паршивое, что тот с удовольствием его развлекал. Я, конечно, в последнее время уделяю своему жако меньше внимания, реже бываю дома и даже не беру с собой на работу, что для такой общительной птицы равносильно предательству. И все же он мог выбрать себе компанию и получше, чем распоясавшийся сосед!

— Сливки в холодильнике, сахар на столе, печенье сами знаете где, — мрачно сказала я, поставив перед соседом горячую чашку.

— Спасибо, мне и так хорошо.

— А мне нет, — буркнула я, отпивая свой кофе со сливками.

— Что, нога болит?

— Душа.

— Ладно вам, Мара, какая у ведьмы душа?

— Может, хватит шутить про нечисть?

— Какие тут шутки? В гневе вы чисто демоница.

— Да перестаньте уже! — взъярилась я и даже сгоряча притопнула ногой, но тут же взвыла от боли.

Сергей, будь он неладен, одним неуловимым движением согнал мявкнувшего кота с рук и опустился перед моим стулом. Закусив губу, я почувствовала, как он аккуратно провел пальцем по припухлости на лодыжке, безошибочно определив больное место.

— Ай!

— Терпите.

Вместо того чтобы оставить в покое несчастную женщину, сосед взялся за стопу обеими руками и прощупал ее так, что из моих глаз брызнули слезы.

— Что вы творите? — воскликнула я, безуспешно пытаясь выдернуть ногу из его цепких лап.

— Ничего серьезного, просто растяжение, но нужно наложить эластичный бинт. У вас есть? — привычно игнорируя мои вопросы, уточнил мужчина.

— В прихожей, справа на антресолях, — нехотя процедила я. — Куда вы? Там высоко, надо стул подста…

— В зеленой коробке, что ли? — крикнул этот верзила, чуть приподнявшись на мыски и вытягивая с верхней полки пластиковую аптечку. — Какой же здесь бардак! Да тут куча просроченных лекарств, как вы вообще выжили?

— С Божьей помощью! — огрызнулась в ответ.

— На выброс, на выброс… — забубнил мужчина, перебирая медикаменты. — Вы пока снимайте… эм… что там у вас? Чулки? Готовьте ногу, в общем, я сейчас все принесу.

— Иди ко мне, кррасотка! — подхватил Рюк, радуясь внезапной движухе и по-птичьи кивая бестолковой головой.

— Нет, Рюк, это не тот случай, — уныло отмахнулась я от попугая.

Усталость, боль и разочарование внезапно навалились со всех сторон и из меня будто выпустили воздух. Отвернувшись от двери, я с трудом сняла с пострадавшей ноги чулок, пока надоедливый сосед рылся в закромах аптечки.

— На ночь снимите, утром желательно так же перебинтовать. Сможете? — проводил он мне инструктаж, делая перевязку, с которой справился на удивление быстро и ловко.

Интересно, кем он работает? Может, врачом? Люцику уколы делал, мне вот ногу бинтует… Хотя что это за врач, который может по своему желанию прийти на работу попозже, если вдруг ему взбредет в голову провести ночь с больным соседским котом? Нет, точно не врач.

Заверив соседа, что со всем справлюсь, я все же выпроводила его из квартиры. Уже в дверях он обернулся и бросил напоследок:

— Стучите в стену, если что.

Совершенно вымотанная и опустошенная, я вернулась на кухню и сделала последний глоток остывшего кофе. Затем, решительно разблокировав экран телефона, отправила гепарду провальный красный крест и набрала короткое сообщение Вере: «Четверг. Алкоголь. Много».

БЕСЕДА СЕМНАДЦАТАЯ, ХМЕЛЬНАЯ

— Секс, винишко и еда — будешь счастлива всегда! — раздался в трубке бодрый голос жены и матери, получившей короткий отпуск от всего семейства и планирующей использовать его на полную катушку.