Шрифт:
– Назовите дату, и мы приедем.
– Договоримся на понедельник. Будем поддерживать связь. У вас есть номер телефона на случай непредвиденных осложнений. Звоните в любое время.
– Не буду. Завтра я появлюсь на работе.
– Прекрасно. И окажите мне любезность, не делайте больше передач о нашем ведомстве. Моему начальству очень не понравилась последняя.
Таннер вспомнил: программу, о которой говорил Фоссет, готовил Вудворт. Сценарий был назван «Пойман с поличным» по первым буквам сокращенного названия ведомства [7] . Передачу выпустили в эфир год назад. Год назад с точностью до недели.
7
Англ. Caught in Act; ср. ЦРУ – CIA.
– По-моему, это было неплохо.
– Очень плохо. Я видел программу. Мне хотелось смеяться, но увы!.. Я сидел в это время в гостиной у шефа. «Пойман с поличным»! Надо же! – Фоссет снова рассмеялся, и у Таннера стало легко на душе.
– Спасибо, Фоссет.
Он положил трубку и смял в пепельнице сигарету. Фоссет – настоящий профессионал, подумал он. И Фоссет прав. Никто не сможет добраться до Эли и до детей. Таннер знал, что при необходимости ЦРУ посадит снайперов на всех деревьях. Ему остается лишь следовать наставлениям Фоссета и ничего не предпринимать. Жить как ни в чем не бывало. Он почувствовал, что теперь сможет сыграть свою роль. Защита, которую обещал Фоссет, должна быть надежной. Лишь одна мысль не давала ему покоя. И чем больше он думал над этим, тем страшнее ему становилось.
Было уже четыре часа дня… Обработка Тримейнов, Кардоунов и Остерманов началась. Однако ни один из них до сих пор не обратился в полицию и не позвонил ему.
Возможно ли, что шесть человек, которых он в течение многих лет считал самыми близкими друзьями, оказались не теми, за кого себя выдавали?
Вторник, девять сорок утра по калифорнийскому времени
Резко свернув с бульвара Уилшир, Остерман погнал машину по Беверли-Драйв. Он знал, что превышает допустимую в Лос-Анджелесе скорость, но сейчас это его не заботило. Он не мог думать ни о чем, кроме полученного предупреждения. Нужно скорее ехать домой, к Лейле. Они должны серьезно все обсудить. Нужно решить, что теперь делать.
Почему выбор пал именно на них?
Кто послал им это странное предупреждение? И что оно может значить?
Возможно, Лейла права, Таннер лучший из их друзей. Но он человек сдержанный и осторожный. Он всегда держится на расстоянии, словно прозрачная стена отделяет его от окружающих. От всех, за исключением, конечно, Эли.
И вот теперь Таннер получил информацию, которая затрагивает важные для Остерманов вопросы и, в частности, касается Цюриха. Но боже, как он мог об этом узнать?
Остерман доехал до подножия холма Малхолланд и стал быстро подниматься вверх по улице мимо огромных старомодных особняков, жильцы которых принадлежали когда-то к голливудской элите. Некоторые дома совсем обветшали – реликты былой роскоши. Предельно допустимая скорость в Малхолланде – тридцать миль в час.
У Остермана стрелка спидометра показывала пятьдесят одну. Надавив на педаль акселератора, он принял решение. Он заедет за Лейлой и отправится в Малибу. Там, на шоссе, они найдут телефон-автомат, позвонят Тримейну и Кардоуну, и тогда…
Быстро приближающийся пронзительный вой полицейской сирены вернул его к реальности. Что это? За ним гонится полиция? Не может быть. В этом мире декораций нет ничего настоящего. Но сигналили все-таки ему…
– Э… послушайте, я здесь живу. Моя фамилия Остерман. Я живу на Калиенте, номер двести шестьдесят. Вы, наверное, знаете мой дом… – Голос его звучал уверенно: район Калиенте считался престижным.
– Прошу прощения, мистер Остерман. Ваши права.
– Видите ли, мне позвонили на студию и сообщили, что с женой очень плохо… Я полагаю, вы меня поймете. Я очень спешу.
– И все же из-за этого не должны страдать пешеходы. Ваши права…
Остерман протянул удостоверение и отвернулся, чтобы не срывать раздражение на постороннем человеке. Полицейский лениво писал что-то в длинной дорожной квитанции, а когда закончил, звонко пришлепнул к ней права. Остерман повернулся на резкий звук.
– Что, обязательно портить права?
Полицейский устало вздохнул, пряча книжку с квитанциями.
– Вы могли на месяц лишиться прав, мистер. Я уменьшил вам скорость. Заплатите десять долларов, как за билет на стоянку. – Он протянул Берни квитанцию. – Надеюсь, с вашей женой все будет в порядке.
Полицейский вернулся к машине. Уже забравшись внутрь, он высунулся из окна и крикнул:
– Не забудьте убрать права в бумажник.
Патрульная машина отъехала.
Остерман швырнул квитанцию на сиденье и повернул ключ зажигания. Машина покатилась вниз по склону Малхолланда. Берни брезгливо покосился на валявшуюся на сиденье квитанцию.
Затем, нахмурившись, бросил на нее еще один взгляд. Что-то насторожило его.
Форма бланка с печатным текстом была та же. Но бумага… Она казалась слишком гладкой и блестящей даже для бланков квитанций автотранспортного отделения муниципалитета Лос-Анджелеса.
Остерман остановил машину и, взяв в руки квитанцию, поднес ее к глазам. Нарушения были помечены полицейским небрежно, можно сказать, не отмечены вовсе…
И тут Остерман понял, что лицевая сторона квитанции – всего лишь ксерокопия, наклеенная на лист более плотной бумаги.