– А ты едва не захватил его.

– Да, мне это не удалось. Так что ты начал говорить о кафе?

– Я сказал тебе тогда, в этом кафе, что хочу вернуться в Азию, в Сингапур или Гонконг. Во Франции мне всегда не везло. Ведь я вступил и в "Медузу" в расчете на победу американцев, которая тогда была хоть какой-то реальностью.

– Я припоминаю этот разговор, - вставил Джейсон, - но какая здесь связь с сегодняшней ночью?

– Связь очевидна, поскольку я вернулся-таки в Азию. Те деньги, которые я привез из Парижа, быстро улетучивались, и передо мной встала проблема: что делать дальше? У меня были весьма специфичные способности, которые не подходили для условий обычной жизни, и я стал искать им применение. Неожиданно я сделал открытие, что мораль не является основой моих жизненных устремлений, и с этого момента мои мысли направились в определенном направлении. Все, что произошло с тобой в Париже, натолкнуло меня на мысль, что Джейсон Борн канул в лету. Я был уверен, что Вашингтон никогда не осмелится признать свою связь с этим именем, а ты, в силу этих же обстоятельств, должен был просто исчезнуть, раствориться среди людей.

– Да, это верно, - заметил Борн.
– Со мной действительно было покончено.

– "Бьен". Тогда ты должен представить себе, какое решение я принял для устройства остатка жизни стареющего человека.

– Я начинаю понимать.

– Очень хорошо. В Азии образовался некоторый вакуум. Представь себе, что Джейсона Борна здесь уже не было несколько лет, но его легенда по-прежнему жила, и, главное, было достаточное число людей, которые были готовы платить за услуги такого человека. Поэтому я знал, что мне нужно делать, вопрос был только в подходящей кандидатуре претендента, а все остальное, включая соответствующую подготовку, аналогичную той, которую мы имели в "Медузе", было уже делом техники. Я отправился в Сингапур и облазил все, самые грязные притоны, которые только были известны мне, пока не нашел нужного мне человека, и надо сказать, что я нашел его достаточно быстро. Он был очень отчаянным человеком, который около трех лет скрывался от своих преследователей, так и не поймавших его. Это англичанин, бывший офицер королевских командос, который однажды ночью в пьяном виде убил семерых человек на улицах Лондона. Для обследования его поместили в психиатрический госпиталь в Кенте, из которого он бежал и, одному Богу известными путями, добрался до Сингапура. У него были все необходимые данные для той работы, которую я хотел ему предложить.

– Он выглядит так же как я, вернее, как я должен был выглядеть.

– Сейчас он похож гораздо больше, чем вначале.

– Командос, - задумчиво произнес Джейсон.
– Это вполне подходит для такой цели. А кто он?

– Он человек без имени, но при этом не без жуткого прошлого, воскликнул де Анжу, неподвижно глядя на выступающие в лунном свете горы.

– Без имени?..

– Он никогда не называл мне его, и, кажется, что он оберегает эту тайну как единственное средство сохранить свою жизнь. С другой стороны, он прав, потому что имея на руках имя, его можно протолкнуть через бюрократическую машину английских властей в Гонконге. Их компьютеры дадут нужный ответ, и в итоге из Лондона явятся специалисты, и начнется охота, о масштабах которой даже трудно вообразить. Но они не смогут взять его живым, Дельта, он не предоставит им такой возможности, да они и сами не стремятся к этому. Такой исход очень устраивает и меня, так как мое участие в этом деле весьма прозрачно. Поэтому я сам пытался сегодня ночью обезвредить его, а ты пришел этой же ночью отыскать его, и, как видишь, не повезло нам обоим.

– Но почему ты принял такое решение? Только из-за англичан?

– Нет, Дельта, не только, хотя это в какой-то мере меня и беспокоило. Была другая, более глубокая причина. Я создавал своего Джейсона Борна по твоему образу и подобию, и по мере того как ты лишь принимал преступные черты, чтобы создать определенный образ, мой экземпляр становится самым настоящим преступником. Он стал монстром наподобие Франкенштейна, без малейших угрызений совести. Он бросил меня и начал работать сам.

– Ты хочешь сказать, что он заключает свои собственные контракты?

– И контракты, надо сказать, крайне безрассудные, каждый из которых чрезвычайно опасен.

– Но ты должен знать, что я выследил его через твою связь в казино Кам Пек, стол номер 5, телефон в отеле Макао и имя.

– Методы связи вполне удовлетворяли его. А почему, собственно, и нет? Он даже использует моего проводника.

– Этого чжуана, у которого ноги работают быстрее рук?

Де Анжу внимательно посмотрел на Джейсона.

– Значит, вот как ты вышел на это место, Дельта. Да, ты не потерял сноровки за эти годы. Китаец жив?

– Да, и стал богаче на десять тысяч долларов.

– Он очень любит деньги, но я платил ему меньше. Пятьсот долларов за доставку записки с телефонным номером.

– А почему ты был уверен, что твое созданье, этот призрак из мира ужасов, появится этой ночью именно здесь?

– С одной стороны, это инстинкт, нажитый еще в "Медузе", а с другой, общее представление о его системе контрактов, о его связях с людьми, которые хотят втравить Гонконг в одну из самых ужасных катастроф, которую по последствиям можно сравнить, пожалуй, только с войной.

– Я кое-что слышал об этом раньше, - заметил Джейсон, вспоминая слова Мак-Алистера, сказанные им ранним вечером в Мэне, - и я все еще не верю в это. Когда убийцы убивают друг друга, то на остальных это отражается очень мало.

– Если жертвы этих убийств ограничиваются самыми обычными, заурядными личностями, то тогда ты прав. Но последствия будут совершенно другими, если жертвой станет крупная политическая фигура со стороны многочисленной и агрессивной нации.

Борн молча уставился на де Анжу.

– Китай?
– наконец тихо спросил он.

Француз кивнул.

– Пять человек были убиты на набережной Чжан Ши Цщян...

– Я знаю об этом.

– Четверо из убитых были людьми незначительными. Но пятый труп от них сильно отличался. Это был вице-премьер Народной Республики.

– Господи!
– вырвалось у Борна, когда он вспомнил картину приближающегося к нему автомобиля с тонированными стеклами, с убийцей внутри и государственным регистрационным номером, автомобиля, принадлежащего правительству Китая.