Умер Федор Шехтель в Москве в 1926 году и упокоился на Ваганьковском кладбище. Там же и жена, и малолетний сын Борис, и дочь Екатерина. И фамильное гранитное надгробие в стиле модерн, которое вместе с его автором пытались вычеркнуть из былого и настоящего. Имя архитектора, оставившего Москве изысканные особняки и общественные здания, долгое время было незаслуженно забыто и только сегодня начало звучать в полный голос. Тем ценнее каждое свидетельство о знаменитом зодчем. Одно из них — воспоминания его родного внука Вадима Сергеевича Тонкова, известного артиста эстрады, создавшего образ интеллигентной старушки Вероники Маврикиевны:

«Вот еще была такая история. Я не знаю, насколько она правдива, но, во всяком случае, мне об этом рассказывал большой сановник. Новый год у партийной верхушки было принято справлять в приемной МИДа, или, как ее еще называли, «у Громыки», в бывшем особняке Зинаиды Морозовой на улице А.Толстого, 17. Обычно отмечал его там и Брежнев, с которым приехал Вилли Брандт. Узнав фамилию архитектора, строившего здание, немец довольно произнес: «А, Шехтель — это наш!» И вот после этого к моему предку стали проявлять интерес. А ведь раньше говорили, что он строил исключительно для буржуев.

Это не так! Ярославский вокзал, Московский Художественный театр, кинотеатр «Художественный» на Арбате, павильон Туркестана на первой Сельскохозяйственной выставке в Москве, проекты Народного дома и Народного театра для парка «Сокольники», не говоря уже о проектах Днепростроя и даже мавзолея Ленина. И Московский Художественный — тоже не для буржуев. Это был общедоступный театр. «Заказ театра, украшающего Москву, я почитаю за честь выполнить безвозмездно», — именно так ответил мой дед Морозову, Станиславскому и Немировичу-Данченко, когда они предложили ему выполнить проект. Кстати, интересно, что во время реконструкции особняка Лианозова, в котором размещалось «Кабаре-буфф ОМОН», на стене был обнаружен рисунок деда углем. То есть он все сделал без чертежей. И это тем более удивительно, потому что дед всегда все детально вычерчивал вплоть до дверной ручки и последнего винтика в ней. Как говаривал Савва Морозов: «Фамилия Шехтель иностранная, а размах у Франца Иосифовича истинно русский…»

Шехтель создал город в городе (более 60 зданий): роскошные усадебные ансамбли, изысканные особняки, величественные доходные дома, детские приюты, гостиницы, вокзалы, магазины, банки, типографии, театры, храмы, надолго определившие лицо Москвы. И летящая белая чайка на занавесе Московского Художественного театра (МХТ) в Камергерском переулке, напоминавшая о связи театра с Чеховым, — этот символ тоже придумал Шехтель.

Вадим Тонков на протяжении многих лет безуспешно пытался создать в Москве музей Шехтеля. Все чудом сохранившиеся реликвии потомки зодчего хранят в небольшой квартире. Единственный памятник — надгробный, на Ваганьковском кладбище. По словам Вадима Сергеевича, после революции деду предлагали прекрасные условия жизни и работы многие страны Европы, но он предпочел остаться в России, сменив свои элитные сигары на махорку.

Он сказал, что он не сможет расстаться с землей, где построены его проекты, его дети и не покинет их никогда.

Великий зодчий не увидел трагической участи своих храмов: многие из них были разрушены и осквернены. Что касается светских зданий, то им повезло больше. Хоть модерн и признали буржуазным стилем, его роскошные особнячки передали дипломатическим ведомствам и посольствам. А в доме на Малой Никитской открыли музей A.M. Горького, предоставив гражданам возможность любоваться чудом шехтелевского модерна. Символом признания гения стало наречение его именем малой планеты.

Особняк А. И. Дерожинской — резиденция австралийского посла

Кропоткинский пер., 13.

Архитектор Ф.О. Шехтелъ. 1901–1904 гг.

Волшебная сказка Федора Шехтеля

Особняк А.И. Дерожинской

Знакомство с Федором Шехтелем не будет полным, если не познакомиться с еще одним творением великого архитектора — особняком А.И. Дерожинской в Кропоткинском переулке, 13, где ныне находится резиденция посла Австралии.

В 1901 году, после громкого успеха собственного особняка и великолепного готического замка Саввы Морозова, к известному архитектору обратилась дочь известного суконного фабриканта, рогожского старообрядца И. П. Бутикова Александра Дерожинская, имевшая славу едва ли не самой взбалмошной и эксцентричной особы Москвы, с просьбой построить для себя невиданный замок, который удивил бы и поразил видавшую виды Москву.

В 16 лет Александру насильно выдали замуж за крупного финансиста, известного общественного деятеля — Павла Павловича Рябушинского. Этот брак был совершен исключительно по желанию родителей, как союз двух очень богатых старообрядческих семей. Поэтому неудивительно, что вскоре Рябушинский бросил молодую жену и ушел к другой, забрав с собой сына Павла. Поговаривали, что Александра подала на развод, но ей его не давали лет восемь! За это время она потеряла родителей и брат, не способный к бизнесу, растратил очень большую часть дедова капитала. Ей пришлось заняться бизнесом, что у нее получалось блестяще. Сразу после развода она снова вышла замуж за потомственного военного В.В. Дерожинского.

Рябушинские в это время заказали у самого именитого и дорогого архитектора роскошный дом у Никитских ворот. Брошенная жена, в ответ, решила поразить оставившего ее мужа и удивить видавшую виды патриархальную Москву. Шехтель блестяще осуществил эту непростую задачу, сделал дом САМЫМ-САМЫМ: самое современное отопление, самое большое окно, самые высокие потолки, самые современные материалы и много всего самого-самого…

Третий раз Александра Дерожинская вышла замуж за И.И. Зимина, одного из директоров товарищества Зуевской мануфактуры. Его брат СИ. Зимин на собственные средства организовал в Москве частную оперу своего имени (ныне это здание Московского театра оперетты). Бурная личная жизнь заказчицы вызвала некоторую путаницу в именовании знаменитого особняка, поэтому в различных трудах по истории искусства он называется то «домом Дерожинской», то «домом Зиминой», хотя речь идет об одном и том же московском шедевре. Благодаря великому зодчему имя дочери текстильного фабриканта навеки вошло в историю мировой архитектуры.