Внешняя необычность особняка, отсутствие привычного глазу симметричного парадного фасада — ничто в сравнении с поразительным внутренним убранством. Готические своды, дубовые резные панели, причудливые оконные переплеты, роскошные кабинеты и будуары, столовая из темного дуба, витражи и росписи, изображающие таинственных дев и благородных разбойников, все было ново и сказочно прекрасно. Каждая вещь, каждая деталь этого интерьера являлась подлинным шедевром, выполненным с поистине средневековой кропотливостью.

Какая барышня, читая английские рыцарские баллады, не мечтала, чтобы однажды явился прекрасный рыцарь и увез ее на белом коне в свой зачарованный замок. Однако жить в настоящем средневековом замке было бы не очень уютно и удобно. Неудивительно, что зодчий искал соединение старинной поэтики с современностью. Он отказался от строгой классической планировки. Расположение залов, комнат и лестниц непредсказуемо. План здания полностью подчинен функциональному назначению помещений и созданию максимального комфорта проживания его обитателей.

Аванзал

Дом был превосходен для жилья, половины хозяев и обслуживающие помещения были изолированы друг от друга. На первом этаже размещались жилые комнаты хозяев, детская, столовая; в перпендикулярном корпусе, находились парадные помещения, зал и две гостиные. Оба корпуса объединялись между собой вестибюлем, аванзалом и парадной лестницей. На втором этаже находились приемная, бильярдная, кабинет, гимнастический зал и комнаты гувернеров. Все пространство невиданного дома становится частью художественной игры, превращаясь в зачарованный мир принцессы Грезы. Для отделки таинственного особняка Шехтель пригласил самого мистического художника — Михаила Врубеля.

Парадная лестница

Поднявшись по великолепной лестнице с перилами в виде фантастических хищников, змей и гиен, как бы охраняющих вход во дворец, гости попадали в напоенный светом аванзал, с голубым ковром и дубовыми резными панелями, скамьями, похожими на троны, у синих стен с серебряными геральдическими гербами.

Другая лестница, парадная и роскошная, ведущая наверх, в кабинет Саввы Морозова, украшена уникальной скульптурой Врубеля «Роберт и Бертрам», выполненной в романтическом духе средневековых баллад и изображающей щит рыцаря Роберта, защищающего монахинь от чудовища. Снизу лестницу поддерживают страшные застывшие фигуры демонов, каждый из которых злорадствует в беззвучном смехе.

Скульптурный кронштейн парадной лестницы

В какой-то степени сюжет витража перекликается с оперой Мейербера «Роберт-Дьявол», где злой гений Бертрам борется с благородным по духу рыцарем Робертом. Причем лицо героя, которого пытается погубить князь тьмы, обретает отчего-то портретные черты самого художника. Гости, идущие по лестнице, вольно или невольно обращали взор на скульптуру и непременно останавливались, задумываясь о ее символике. Может быть, Врубелю было известно о неустанной борьбе Саввы с его многочисленными «злыми демонами». Тонкий художник и необыкновенно ранимый человек, Михаил Врубель будто предчувствовал, что жизнь хозяина особняка закончится трагически, как и его собственная.

Витраж парадной лестницы

Стену парадной лестницы Врубель украсил великолепным витражом, завораживающим и заставляющим испытать какой-то особый, священный трепет. На нем перед сказочным замком, утопая в цветах, покрывающих луг, пышно одетые дамы встречают гордого рыцаря, погруженного в глубокое раздумье, в сопровождении кроткого пажа и мужественного оруженосца. Во всем облике рыцаря — какая-то тайна, мечта, загадка. Врубеля по праву называют художником мысли. Не случайно поэты-символисты — А. Блок, В. Брюсов, А. Белый считали художника своим предтечей.

Не все залы были выдержаны в готическом духе — только гигантская столовая с роскошным камином, украшенным рыцарскими фигурами, и Малая гостиная, где главное внимание привлекает не резьба в средневековом духе, а три замечательных врубелевских настенных панно «Утро», «День» и «Вечер», обладающих особой колдовской притягательностью. Приглушенные краски холстов сияют особым внутренним светом, таинственные образы живут своей загадочной жизнью, погружая нас в свои сокровенные тайны.

Большой зал сделан совсем в ином стиле: он «весь белый, в колоннах, весь, как в огне горящий», когда хрусталь люстр и канделябров отражается в мраморе стен и зеркале наборного паркета. Несколько комнат были украшены изысканным золоченым декором в стиле рококо, а камерная спальня хозяйки дома была выполнена из редкой карельской березы. В интерьере дома красота приобретала особый, символический, философский смысл. Она была во всем: в изысканных люстрах, в решетках вестибюля, даже в крючках вешалок в виде стилизованных бычьих головок и создавала настроение сентиментальной мечтательности. Благородство и храбрость рыцарей, верность их возлюбленных, мудрость волшебников безмолвно взывали к обитателям этого таинственного особняка.

По словам Максима Горького, часто посещавшего хозяина дома, в гостиной хозяйки висела васнецовская «Птица Гамаюн», превосходные вышивки Поленовой-Якунчиковой, и все было, как в лучших домах. Роль элегантной дамы и покровительницы искусств, которую взяла на себя Морозова, раздражала «пролетарского писателя», и он с иронией замечал: «В спальне у хозяйки устрашающее количество севрского фарфора, фарфором украшена широкая кровать, из фарфора рамы зеркал, фарфоровые вазы и фигурки на туалетном столике и по стенам, на кронштейнах. Это немного напоминало магазин посуды». Зинаида Григорьевна в долгу не осталась и написала в своем дневнике: «Максима Горького люблю и уважаю, а с Алексеем Максимовичем Пешковым не дружу».