Но о чем же думала я в тот момент?

Я думала о том, что мы и вовсе не общались с ответчиком, 15 километров я пробежала в его компании и ни одного слова ему не сказала. Это мой личный двойной рекорд — по молчанию и по трассе. Я корила себя за это, и не только себя. Мне было интересно пробежаться без его друзей.

И вскоре такая возможность представилась. Мы назначили еще одну пробежку на понедельник, и, к огромному счастью, Роман меня не подвел: у него не получалось бежать в этот день. Соответственно, мы будем бежать с ответчиком вместе. Чем не хорошая новость, особенно, если спланировать наш первый поцелуй в лесу?

И, Боже, как же я ждала этого дня!

Я так ждала, что у меня начались эти дни. В понедельник я успела вернуться в город М. из города В., куда потихоньку уже перевозила свои вещи; истечь кровью в поезде, а соответственно, замарать свои единственные "лосины", постирать их к вечеру; уволиться с работы, чтобы получить в конце дня от него сообщение: «Я сегодня не побегу: ножка болит после тренировки».

Сказать Вам, что я чувствовала после этого сообщения? Полную раздавленность, я была в шоке от того, что я даже в эти дни готова была бежать с ним хоть 15 км, хоть все 20 км, а он еще и написал издевательски: «ножка болит» — вместо «ножища» или «лапа». Какая у мужчины может быть «ножка»? Что за порывы внезапной жалости к себе?

Это был мой последний день в городе М. и я не знала, что ему ответить на это сообщение. Я пребывала в состоянии некого душевного расстройства, но потом взяла себя в руки и подумала: «Ты сделал свой выбор». Я собрала последние вещи в громадный чемодан, оставила соседке ключи и оплату за комнату и уехала к маме.

Как ни странно тем летом он больше не звал меня на пробежки, даже на компенсационную (вместо той, что не состоялась). Я не навязывалась по понятным причинам, ведь я уже была в другом городе. Я хотела начать жизнь с чистого листа, попробовать себя в сфере страховой деятельности в городе В. Но когда пришла на собеседование, поняла, что это не мое, не мой город, я не хочу здесь жить и работать. Поэтому я целый месяц искала работу либо в столице, либо в городе М., куда периодически ездила на собеседования и получала отказы. Даже самая низкооплачиваемая работа с многосторонним функционалом говорила мне: «Спасибо, мы Вам перезвоним!».

Только одна фирма в городе М. решила дать мне зеленый свет. Ее офис располагался на ул. Ленина возле бара «Стойло», в который мы часто заглядывали с моей соседкой. Когда я вошла в офис, то увидела, что он состоит из двух смежных помещений, в проходном сидели два человека — Олег (копирайтер), мальчик 26 лет, с залысинами, большими глазами и губами и девочка (её я уже не помню). Девочка ссорилась с начальницей, которая меня собеседовала. Начальница была крупная, с черными волосами, но добрыми и одновременно хитрыми глазами. Наше собеседование было похоже на сцену из мультфильма «Унесенные призраками». Начальница была похожа на Юбабу, которая управляла всеми делами и использовала дешевый труд вчерашних студентов. А я была согласна на все. Но перед тем, как принять меня на работу, Юбаба решила устроить мне трехступеньчатый тест, результат которого должен был определить мою профессиональную судьбу.

Так и прошло мое лето 2019 года. Я выполняла тестовые задания — читала законы, записывала то, что узнала, писала ответ на претензию, после которого меня и взяли на работу.

В это время моя младшая двоюродная сестра решила устроить мне тест-драйв: она отправила мужчине моей мечты сообщение в социальной сети, в котором спросила его о том, встречается ли он со мной. После чего перед самым моим приездом в город М. я получила от него сообщение: «Как это понимать? У нас дружеское общение». К сообщению был прикреплен скрин переписки с моей двоюродной сестрой. Я кипела от злости, стыда и обиды. Неужели так просто она выдала меня? Откуда 13-тилетняя девочка узнала о том, что мы с ним общаемся? Я спросила об этом сестру и она ответила, что его лайков на моих фотографиях полно, что мы хорошо смотрелись бы вместе, поэтому она сделала вывод о том, что мы должны встречаться. Казалось бы, она не виновата в том, что поступила так, она просто ткнула пальцем в небо и попала… в меня.

Я разозлилась: я не знала, как он воспринял эту информацию. Вероятно, он уже знал, что мне нравится. Конечно, знал. При этом он написал: «у нас дружеское общение». Но так ли это? Есть ли дружба между мальчиком и девочкой? Но ведь написал же не «дружба», а «дружеское общение». Общение может быть, это ведь не дружба. Но какое же общение может быть с человеком, который постоянно молчит и не может раскрыться? За этим явно стояло что-то большее.

Из-за всей той ситуации и озлобленности я прекратила общение с двоюродными сестрами.

Устроилась я на фирму 16 сентября. В город М. приехала раньше. Жила я у бабушки, конечно же, не своей. Квартира располагалась на улице возле Ленинки. До работы мне было добираться минут 10. Первое время я старалась выглядеть хорошо и презентабельно, насколько мне позволял мой скромный бюджет. Ведь там был мальчик Олег, спокойный копирайтер, немного женственный, хрупкий и нерешительный, но на вид симпатичный.

Моя начальница один раз в месяц приезжала в город М., так как в основном, она работала в столице и дистанционно контролировала своих рабов. А я занимала целый кабинет и ела офисные сладости каждый день. Вместе с тем я получала маленькую зарплату, из которой едва хватало оплатить жилье и купить еды. Тем не менее, средств, которые я заработала будучи секретарем судебных заседаний, мне хватало продержаться еще месяц. Я работала днем, вечером старалась что-то почитать, где-то ответить на телефонный звонок начальницы. У меня начинали сильнее болеть глаза.

Я не могла думать об ответчике в этот период, ведь мне нужно было закрепиться в городе. Я не писала ему, не предлагала встретиться, лишь изредка (каждый день) наблюдала за его страничкой в социальной сети. Боялась и одновременно хотела встретить его в студенческой столовке, в которую мы ходили с Олегом.

В общем, я была не одна, мы с Олегом много времени проводили вместе, много говорили, ходили и ссорились, он был тем, кто время от времени тешил мое самолюбие, и тем, чье внимание я не хотела делить с иными девушками. Благо, в нашем офисе конкуренцией не пахло. В основном, с Олегом мы обсуждали свои плохие заработные платы и кабальную работу. Я и Олег — кабинетные Гензель и Гретель, которые работали на хитрую колдунью, чтобы их не сожрали. Сладкий домик — наш офис — не отпускал долгое время. На работе меня держали сладкие печенья, соленые сухарики, зефир — да чего только не находилось в моем кабинетном шкафчике! Единственное, что мешало есть каждый час — камера внутреннего наблюдения, которая транслировала видеозапись в столицу.