Через неделю уровень моей стрельбы вырос. Иногда я даже справлялся с яблоком в воздухе. Конечно, не живая цель, но тоже хорошо. Подкинув высоко фрукт, я натягивал тетиву. Самое сложное — соотнести время и место падения. Способ почти не отличался от стрельбы по живым мишеням, за единственным исключением — если здесь нужно предугадать только один параметр: как быстро предмет падает, то в случае с реальным противником, возникает второй: куда он направится?

Оказывается, удачный выстрел — это не только просчитанный полет стрелы, но и чистая психология — разгадка движений соперника. Селения, конечно, могла исправить направление стрелы в полете, чем сильно отличалась от многих, но от этого скорость значительно падала. Нельзя забывать и про выносливость. Ключевое в использовании стиля, так это не потерять преимущество в затяжной битве. Нередко, бывало, делился Салазар, что в схватке стилей выигрывал не тот, кто лучше им владеет, а тот, кто дольше сможет продержаться. Когда противник выдыхается, ты оказываешься в выигрышной позиции. Добивай оппонента, как хочешь. Он будто ребенок — не даст сдачи.

Стиль применяли не только для защиты от монстров, ползущих к городу, но и для старых добрых грабежей, бытовухи и пьяных драк. Победителей нередко призывали в армию. Лучшие санкции со стороны столицы, ничего не скажешь. Поэтому стиль для бездумной драки годился не всем. Многие попросту боялись. И правильно делали! Призыв в армию часто становился билетом в один конец, что мало кому нравилось. Но с этим приходилось мириться, призванные рекруты охраняли город от полчища монстров.

Владение кинжалом улучшилось. Отрабатывая выпады, я привыкал использовать корпус при каждом взмахе и следить за собственной стойкой. В начале получалось крайне неуклюже. То и дело заваливало в бок, кинжал прорезал воздух и выпадал из рук, а бывало и вовсе — я поскальзывался на месте. Падал вниз, хоть не протыкая себя. Везло, и на том спасибо.

Тренировки проходили ежедневно. Просыпаясь в гостиной, я принимал контрастный душ, чтобы взбодриться, перекусывал бутербродами, заготовленными с вечера, и направлялся в лес. Уходил недалеко, а потому всегда слышал удары топора об бревно. Близость эльфов успокаивала.

Сначала было трудно привыкнуть к отсутствию городских удобств в этом мире. Свет от свечей, тепло от камина, вода из бадьи. Но чем дольше живешь в новых условиях, тем становится проще. Человек, как известно, быстро ко всему привыкает, а бездомному с этим справиться намного легче. Я еще помнил, что значит иметь свою квартиру, а спустя время оказаться на улице. Поэтому нос не воротил, с благодарностью принимая все, что давали.

Иногда на тренировку приходил Салазар. Он вставал неподалеку от меня, подсказывая как лучше. Мы проводили небольшой спарринг на кулаках, где мне часто прилетало. Если я не уклонялся, то учился группироваться во время падения. Удары были тяжелыми, поэтому я старался быть хорошим учеником.

Но чаще Салазара наведывалась Сильфия. Она приносила перекусы, восстанавливала выносливость, лечила мелкие ссадины. Благодаря ей мне не требовалось много времени на отдых, и я мог дольше практиковаться.

Однажды, в один из жарких дней, она неслышно подкралась сзади:

— До сестры тебе далеко, — сказала Сильфия, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

— Насколько все плохо? — поинтересовался я, опуская лук.

— Ни один кролик не посчитал бы тебя угрозой, — рассмеялась эльфийка.

— Не всем же представлять из себя опасность.

— Я тоже представляю опасность? — спросила Сильфия, подходя ближе.

— Конечно, — ответил я, отводя взгляд в сторону от голубых глаз.

— И какую же? — не унималась эльфийка.

— В двух словах не объяснишь, — отрезал я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

Сильфия стояла так близко, что мне удалось уловить цветочный аромат, исходивший от оголенной шеи. Наши взгляды соприкоснулись. Не выдержав напряжения, я отошел к дереву и достал стрелу, оглядев ее с притворным вниманием. Сильфия смутилась.

— Ужинаем через час, — бросила эльфийка через плечо и ушла как ни в чем не бывало.

Сердце было готово выскочить из груди, отбивая удары.

* * *

Если скажу, что ни разу не хотел опустить руки, бросить дело и снять с себя возложенную мной самим ответственность — солгу. Очень хотелось, особенно когда не получалось. Но другое дело, что такой путь я уже проходил. Ни к чему хорошему он не ведет. Наделав ошибок в прошлой жизни, приведшей меня на улицу, я так бы и барахтался в грязи, если бы по счастливой случайности не оказался в другом мире. Едва ли это применимо к пищевому отравлению и смерти на операционном столе, но ведь нет худа без добра. А потому, стиснув зубы, я продолжал стирать руки в кровь, неуклонно натягивая тетиву.

Прошло несколько недель, прежде чем появились реальные результаты моих трудов. За это время мускулы окрепли, движения улучшились. Каждый кролик знал меня, не боясь подходить, а некоторые и вовсе позволяли гладить себя. Их мягкая шерстка приятно щекотала пальцы.

Но что важнее, так это внутренние изменения. Я был преисполнен намеченной цели, пусть и смутно представлял, какие действия должны меня к ней привести. Просто понимал, что нужно начать, а дальше будет видно.

Удар кинжала нес в себе заряд не стиля, но моей собственной уверенности. Да, он не пробивал насквозь врагов и даже не разбивал деревья в щепки. Я не мог управлять стрелою в полете и ускорять ее. Но у меня была вера в себя, а это уже немало. В особенности для человека, у которого еще неделю назад и этого не было.