Я зашел в мастерскую. Уильям складывал свои вещи в большие коробки.

– Где поцарапал машину? – Спросил я его.

– Какая разница. По дороге.

Я подошел к одной из запакованных коробок, сложенных на полу.

– Всё-таки решил?

Уилл остановился и утвердительно покачал головой.

– Ты один?

– Мия во дворе. Смотрит на машину.

– Ладно. Давай займемся руками.

– С ними всё в порядке?

– Да. Я осмотрел при встрече. Он при мне провел соответствие личности.

Уильям выдвинул от стены кресло для ремонта и включил аппаратуру. Я снял куртку и бросил на диван.

– Что скажешь про Карла?

– Что я должен сказать?

– Про его глазные импланты.

– Да всё с ним в порядке. Сомневаюсь, что такие люди опасны.

– Даже если будет замыкание?

– Тем более. Спалит нервную систему и свалится как бревно. Слухи, как правило, страшней, чем на самом деле. Я знаю, что у них якобы может слететь психика и они впадут в безумие, но скорее всего, просто будет валяться на полу и пускать пузыри. Ладно, хватит болтать.

Мия зашла в мастерскую и плюхнулась на диван. Раньше Уильям мог резко среагировать на это, но не теперь. Сегодня ему наплевать, что будет с диваном.

Я лег в кресло для ремонта. Редкое оборудование, которое осталось в практически пустой мастерской. Уилл открыл сервисный кожух на спине и подключил диагностический кабель. Через некоторое время я потерял возможность управлять своим телом. Мне осталось лишь наблюдать и ждать окончания процесса.

Совсем как в кабинете у дантиста. Но здесь уютнее.

Уильям открыл файлы со схемами, которые я когда-то передал и, сверяясь с ними, принялся снимать мои руки. Сначала он поддел накладки где-то под локтями, и начал откручивать крепления специальным ключом. К сожалению, я не мог полноценно наблюдать за процессом. Когда Уилл отключил меня, я уставился вперед, после чего потерял способность к управлению глазами. Достаточно хорошо мог разглядеть содержимое на экране компьютера, но процесс снятия рук только краем глаза.

– Не будешь скучать по работе? – спросила Мия.

– Вряд ли. Не та работа, чтобы страдать ностальгией.

Уилл сидел за столом и менял оболочку рук. Вроде бы не такое уж большое дело – вернуть свои отпечатки пальцев. Кого они вообще волнуют в повседневной жизни? Но я был в предвкушении. Что-то, что имеет отношение лично ко мне, возвращается обратно.

Это словно найти у родителей альбом со своими фотографиями из начальной школы. Вряд ли когда-нибудь захочется на них смотреть. Но хорошо, что они есть.

Прошло много времени. Часа два, не меньше. Я изнывал от нетерпения. Конечно, это не полное отключение, когда теряются даже слух и зрение, но приятного тоже мало.

– Будешь ремонтировать машину? – Спросила Мия, валяясь на диване.

Уильям поднес одну из рук к настольной лампе, разглядывая результат работы.

– Думаешь надо?

– Ты так заботился о ней. Я не знаю никого в Чикаго, у кого была бы машина из прошлого века и в таком хорошем состоянии.

– Наверное хотел бы. – Уилл положил руки на стол и выключил дополнительное освещение. Похоже, руки были готовы. – Кроме машины, от отца ничего не осталось. Просто сейчас нужно смотреть, что важнее.

– Ты о чем?

– Могут быть более крупные проблемы, чем несколько царапин на машине. Ты ведь сама прекрасно понимаешь, чем мы занимаемся.

Он повернулся к Мие и небрежным жестом окинул мастерскую рукой.

– Никто не похвалит нас за такое. В первую очередь за него.

Самым краем зрения я увидел указательный палец, направленный в мою сторону.

Уилл подошел и принялся подключать руки. Я уже видел, насколько лучше они стали. С виду никогда не отличил бы это покрытие от настоящей кожи. Были сохранены даже неровности от вен с обратной стороны ладоней.

– Уилли, можешь пока не включать его, когда закончишь?

– Почему?

Мия принялась выкладывать пакеты из своего рюкзака.

– Я приготовила грим, чтобы улучшить лицо. Мне будет легче всё это приклеивать.

– А он не будет против?

Уильям посмотрел на меня:

– Ты не против, чтобы она поработала над твоей мордой?

За этим последовала демонстративная пауза.

– Молчание – знак согласия. Делай что хочешь.

Мия победоносно подняла вверх кулачки и прыгнула на диване.