– Я ненамного старше тебя. И нужна тебе эта практика? – иронически хмыкнул Климов. – Хочешь, сразу распишусь?

– Нет, это неправильно. Раз отправили, буду работать. И диплом мне по материалам писать.

– И над какой темой работает выпускница Евгения Звягинцева?

– Над новыми подходами к профилактике суицидов.

– Ты же не будущий психолог?

– Нет. Чиновник. Факультет комплексного социально-экономического управления. Все же в моих документах.

– Я их зашвырнул куда-то. А тебе не идет.

– Что не идет?

– Ничего из этого. Ни тема диплома, ни образ чиновницы высокого полета, ни синий джемпер.

Вот точно хамло. Мало того, что на «вы» и не думает переходить, еще провоцирует. Профессиональная деформация, не иначе.

– Вы и сами чиновник в сером.

– В точку.

Робот-разносчик прикатил заказ, опустил точно по местам две тарелки и приборы. Рванул прочь, искря шарнирами. Из него торчало еще два полных подноса. Климов придвинул здоровенный стейк и жадно повел ноздрями. Голодный хищник. Сейчас отрежет кусок, и клыки выглянут из-под верхней губы. И ей еще месяц таскаться в компании этого мачо. Жарко как-то. Ни собственные ощущения не понять, ни его отношение.

– Значит, я вам не нравлюсь?

– Наоборот нравишься. Стал бы иначе звать и угощать. Но давай без волокиты и формализма. И на «ты».

Неужели клеит? Просто, прямо, без длинных заходов. Не ухаживает, не стремится установить контакт, а оценивает племенную кобылку, прикидывает, не заявить ли право собственности. И при каких условиях. Это смущало, злило и заводило одновременно.

– Думаю, мне не подходит такой вариант. Просто позвольте нормально пройти практику.

– Да, пожалуйста, кто мешает? Сегодня вот прошла и что вынесла? Сюжеты встреч повторяются раз за разом. Могу расписать. И выводы диплома заодно. Будешь рекомендовать дополнительные способы пожалеть, помочь и подержать за руку. Добавить программы и пункты в регламентах.

– Ну да, – почему-то смутилась Женя и отковырнула кусочек от утиной ноги. – Ведь статистика попыток самоубийства все время ползет вверх. Вот и нужно придумывать что-то новое.

– Я знаю это лучше тебя, девочка. Ты считаешь, что о людях нужно заботиться. Тебя этому учили. Каждая собака кричит об этом на каждом украшенном виртуальным розарием углу. Но это бред. Забота превращает людей в еще больших скотов, чем они есть по своей сути.

Кромсал кусок мяса и брезгливо кривил рот. Чужие эмоции фонили радиацией, не защититься. Климов не играл, не выделывался, по-настоящему злился. И эта злость не укладывалась в голове.

– Почему скотов? Так же нельзя о людях. Они могут сомневаться, путаться, тонуть в неуверенности в себе. Не различать добро и зло, в конце концов. И им нужна помощь. Чтобы разобраться, прогнать собственных демонов.

– Это беспросветный идеализм, Женя. Или результат промывки мозгов. Как там поют? Строим общество счастливых личностей. Бред! Человек – особый вид скота, которому это общество даром не далось.

Женя вообще никогда не слышала подобных утверждений. Ни в семье, ни в вузе. Все служили на благо людей, посвящали этому жизнь. А тут…

– Почему не далось? – потерялась она.

– Все на ладони, девочка. Не ищи сложных объяснений. Два века назад человечеству не хватало лучших условий. Еда, комфорт, безопасность, свобода слова и перемещений, личная реализация и прочие бла-бла. Люди страдали, требовали, возмущались, шли убивать на улицы, воевали. Теперь у них все это есть. А они снова страдают, чем-то там возмущаются и идут убивать. Теперь себя. Какой вывод, практикантка? Что ни делай, результат будет один. Поэтому бросай спасать других.

Как с такими взглядами можно работать в Центре профилактики? Климова должны были бы проверить с ног до головы и не назначить даже в отдел контроля.

– Вы как-то просто и прямолинейно судите. И, на мой взгляд, неправильно!

– Можешь мне возразить? Или просто тебя учили повторять чужие слова?

Она рассматривала лицо Климова. Открытый лоб, напряженные крылья носа. От широкоплечей фигуры будто жар исходил. Плавил возражения и любые попытки сопротивления. Гнул в дугу. И ответ не хотел находиться. Она обхватила стакан с клюквенным морсом. Зачем его заказала? Скорей бы кофе принесли.

– Тогда зачем вы работаете в Центре? Зачем проводите свои беседы?

– Просто регулирую убой. Отделяю больных особей от пока еще здоровых, отправляю тех и других в загоны. Тоже своего рода бессмысленная рутина.

– А себя вы к скотам не причисляете?

Даже страшно от собственной наглости. Но Климов только довольно расхохотался.

– Но почему же. Я тоже вечно недоволен жизнью и мне чертовски тяжело угодить. Скот, но понимаю это. Хотя бы здравомыслящий скот. Принимаю жизнь, как есть. Беру для себя то, что могу взять. Не ною, что неправильное общество сделало меня несчастным.