– Ну а мне дело исполнять, как обещался, – тихо прошептал Алексашка.

Надвинул шляпу поглубже , чуть не до ушей, и храбро дёрнул ручку входной двери.

– Кто здесь? ( Whose is it? ) – услышал он на голландском.

Высоченный человек, верно, выше на голову Петра Алексеевича, стоял к нему спиной. Чёрные волосы до плеч, стройная фигура, и табачный дым поднимался от деревянной трубки. Он повернулся, и Меньшиков пытливо вгляделся в лицо незнакомца. Круглое, кошачье, черные глаза. Похож, конечно. Но нет приметной родинки, и кожа, будто оспой чуть побита.

– You are Aleksahka? Ты Алексашка?

– Так и есть. Александр Данилович Меньшиков, ваше царское величество.

– No. Piter. Herr Piter. Называй меня только так.

– Может быть, я могу вас называть Мин херц ? ( моё сердце)

Великан гортанно рассмеялся, чуть закинув голову назад, и крепко схватил Меньшикова за плечи. Этот Пётр был силён, и очень силён, и денщик это ощутил на себе.

– Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Клянусь, ты не прогадаешь! – сразу заявил Пётр.

– Нам надо много учиться, мин херц.А тебе выучить русский язык, читать и писать, запомнить лица десятков людей. Пётр Алексеевич прекрасно знал латынь, был очень начитан.

– И я люблю читать. Ты же забыл, Aleksashka, что Пьотр Алексеевич- это я!

Первый урок затянулся до самого вечера. Меньшиков достал Степенную Книгу, и принялся читать её вслух по- голландски. Piter слушал весьма внимательно, не перебивал. Затем рассматривал рисунки. Видно было, что рассказ денщика заинтересовал голландца.

– А ты, Aleksashka. дворянин?

– Записан в дети боярские, по отцу. Он помощник начальника Царских конюшен.

Великан кивнул. Конечно, титул comes sacri stabuli известен со времён Древнего Рима.

– А что, к примеру пьют в России?

– Квас, медовуху, пиво, сбитень, узвар ягодный, кисели всякие. Ну, водку, конечно

Тут Piter улыбнулся снова, и налил себе в стакан можжевеловой.

– Одежда чудная какая-то, – наконец изрёк голландец.

– Так мин херц, обычай такой. Ничего не поделаешь. Царь- это и многие обязанности. Народ должен видеть силу государя и его особость.

– Ладно, приеду в Москву, всем запрещу бороды носить. По-дикарски это, – строго сказал Piter.

Меньшиков не поверил в такие слова. Ну, мало ли кто и сто говорит… Одно дело говорить, а другое- дело делать.

***

– Ну что, Кристиан, кажется всё уладилось? – тихо проговорил пожилой важный господин, сидевший в высоком резном кресле.

Ван Рюйт был важным господином, не последним среди владельцев Вест- Индской компании. Немалые капиталы стали основой могущества его семьи. И, он должен был заботится о процветании компании и о перспективах. Торговые операции в России сулили громадные барыши, и терять их было нельзя. И, то что он и его люди обеспечили для России нового царя, было не авантюрой, а необходимостью. Что могла маленькая Голландия без русского железа и поташа, персидских товаров? Глупца считали, что дело в мехах или икре… Да рыбный клей давал куда больше барыша, чем эти приятные, но вловсе не необходимые вещи! Что делать столяру без отличного клея? А мебель и ещё многое и многое… Но перед ним сидели два его доверенных человека, не раз и не два совершавших для него важные, но тайные делишки… Его верные Кристиан и Альбер… Ван Рюйт благосклонно им улыбнулся и снова повторил:

– Кристиан, так что у нас в Саардаме?

Мужчина сидел в кресле напротив, и свою очередь приложился к чашке с кофе. Этот человек крайне широких взглядов любил вовсе не джин или водку, а этот бодрящий напиток. Сегодня он выглядел, как обычный торговец из Амстердама. Тёмно-серый кафтан, скромный воротник, никаких там кружевов, уж тем более, брабантских. Кристиан умел становится незаметным.

– Питер обучается. Вполне способен. Мы выбрали правильного человека, господин Ван Рюйт. Кажется, всё сделано.

– Вот ваши деньги, господа, – и на стол плюхнулся толстый кошель, глухо звякнувший. металлом, – но теперь важно не испортить это дело… Подумайте… Ведь царя должны узнавать и здесь , в Голландии. Кто-то бывал в России, Москве.

– Очень разумно, господин Ван Рюйт. Мы найдём людей, и сможем распостранить слухи, что царь Пётр в Саардаме, и работает на верфи. Те кто его узнает, у нас на крючке, и не будут болтать лишнего.

– Можно и как-то оживить всё это… Так сказать, показать Петра Алексеевича более снисходительным, что ли… Пара забавных случаев была бы вполне к месту. Ну, это на ваше усмотрение…

– О, как вы добры… Клянусь, вам понравится! – рассмеялся и Альбер.

– Я надеюсь на вас, господа!

***

С утра, как обычно, Питер и Алексашка, с тачками, полными плотницким инструментом, направлялись к верфи Николаса Вейрмса. Деревянные колеса подпрыгивали на неровной дороге, утоптанной десятками ног. Сказать честно, оба новых работника весьма рассчитывали на то, что их здесь не узнают.

Они только подошли к стапелю, как вдруг к Питеру подошли три голландца. Меньшиков заметил, как напрягся, и весь сжался его новый подопечный. Руки великана сжались в кулаки, а круглые глаза словно замерли на волевом лице.