— Подлый…

— Нет, милая, это вне категорий морали. Томоко рисковала и, быть может, еще выиграет.

Про то, что по всем его ощущениям Магнус вопреки всему продолжал любить Тамико, хоть и отказался от прав на обладание ей, Лукас умолчал.

Серьезные парни с горящими взглядами и шальными мыслями в голове никогда не переводились. В любом сословии находились желающие ощутить себя оперативниками, и лишь царевичам был запрещен подобный опасный способ выражения агрессии.

Окажись Роберт у анамаорэ, он точно пополнил бы их ряды, ибо, помимо прочих напастей, на него навалилась душераздирающая ревность. Несмотря на то, что Роберт не был у Колетт первым, он упорно не мог представить жену с другими.

Джунко была права: сама она никак не сумела бы «разобраться» с мужем, живя за его счет.

На роль семейного консультанта Роберт напрочь не годился, и понятно, что Джунко этого не требовала. Вынуждать ее искать работу и жилье, чтобы тотчас забрать к себе, сделав домохозяйкой, было глупо. Да, все, чем Роберт мог бы помочь, заключалось в способствовании разводу и поселении Джунко у себя.

Они с Котеной уже подали документы.

Во снах, вдали от тревог, пространства и времени Роберт видел эльфийских дев из мира Оливера. Оливер говорил, что Магнус умеет переносить в Анамаорию кого угодно один, вне договоренностей анамаорэ. Но Роберт согласился бы на подобный расклад лишь в фантазиях. И дело было не в его нежелании терпеть власть треклятых царевичей, но в дальнейшей невозможности видеться с Антоном. Они с сыном стали бы врагами.

Поскольку иных вариантов не существовало, Роберт хотел сделать свою обычную жизнь красочнее и чем больше, тем дальше фантазировал о жизни с Джунко, временами с трудом удерживаясь от отправки ей какого-нибудь сообщения.

Джунко ждала молча, лишь однажды прислала фото некоего куска ткани на фоне обнаженной кожи.

Роберт поначалу не понял, что бы это могло быть, а затем ошалело вспомнил платье, в котором Джунко предстала во время их случайной встречи.

Подол недлинного платья…

Роберт был вынужден спешно покинуть дом в поисках уединения. С Колетт все естественным образом сошло на нет без всяких «прощальных разов».

— Фух, теперь, кажись, все! Можно забыть о Городе! — Лукас радовался тому, что Максимилиан, пусть опять же не с Маю, а с Люцией переродил Петера.

Время показало, что первоначальный выбор Люции был особенно удачным, и сейчас Лукасу оставалось лишь следить за контактами в доме Роберта.

Жена и сын Роберта вот-вот ушли бы на вражескую сторону, а Оливер почти совсем дорос до повторной возможности посещений друга. Впрочем, контролировать соблюдение порядков можно было и на расстоянии.

— Он не станет внезапно взрослым, нет. Я сама еще не успела его понянчить… — Колетт озвучила максимально жуткий страх Роберта про ребенка, и Роберт невольно поежился, представив, что Колетт теперь читает его мысли. — Мы просто уедем… на сколько-то месяцев и вернемся как будто такими же, ничего существенно не изменится…

Роберт поинтересовался:

— Что же Оливер не малявка?

Колетт взмахнула длинными ресницами:

— Он стал анамаорэ взрослым. Антон маленький. Там будет постепенно взрослеть.

Роберт удивился:

— И тебе позволят таскать малыша сюда?

— Как пожелаешь… Можем подождать, пока Антон подрастет. Не хотим ранить твои чувства.

В целях защиты его чувств Колетт настояла на совместной продаже дома. Знакомство с агентом, покупатели — больше-не-Котена словно стала теперь оболочкой себя прежней. Самое ужасное, что и сын незаметно… превратился в кого-то еще. Тихо, естественно и почти безболезненно для Роберта за время занятий с рыжей ведьмой Эрин…

Трое были вместе, пока дом не приобрели, а затем…

Прощание вышло безумно мучительным.

Личные вещи давно ждали в Городе, долго-долго Роберт смотрел на родных, нежил сына. А потом следил, как Антон и его мать ушли вдаль, растворившись на горизонте.

Дальнейший путь Роберта лежал не в аэропорт. Роберт категорически не хотел оставаться один, и по сговору Кэйли забрала его в свои покои, где время стояло на месте, и ни о чем не думалось.

Однажды Джунко получила видеосообщение и схватилась за край стола, чтобы не упасть, радуясь нахождению мужа на работе.

Загорелый, ошеломляюще привлекательный Роберт, глядя прямо и как-то спокойно, говорил, что закончил отношения с прежней женой, совершенно свободен, живет теперь в Городе и просит связаться с ним, когда ей удобно будет разговаривать.

Джунко сама испугалась собственного вопля радости, она прыгала и танцевала, уже не надеясь услышать что-либо после злополучной фотки с подолом, за которую отругала себя раз тридцать, а затем бросилась к шкафчикам, кидаясь между бутылочками с успокоительным и легким алкоголем.