– Просто… Просто… – пролепетала Бет и смолкла.

– У тебя клаустрофобия? – спросила Натали. Мэгги впервые услышала в ее голосе сочувствие.

Бет кивнула.

Клаустрофобия, арахнофобия, астма, руки как спагетти… Если понадобится перелезать через стену, мне придется ее тащить.

Мэгги снова подумала, что Бет, вероятно, не доживет до финиша.

Но она не такая слабая, как может показаться на первый взгляд. В ней есть внутренняя сила. Бет старается. Она полна решимости. Ей не нужна наша жалость.

– Мы тебе поможем, – пообещала Мэгги. – Возможно, туннель не такой уж и длинный. Представь, что мы на детских аттракционах.

– В детстве я не любила такие аттракционы, – призналась Бет. – И игрового домика у меня тоже не было. У моих друзей в доме был чулан под лестницей…

– Как в «Гарри Поттере»? – перебила Сания.

Бет кивнула.

– Они устроили в этом чулане комнату для игр. Им там очень нравилось, но я этот чулан ненавидела. Когда дверь закрывалась, мне казалось, что я начинаю задыхаться.

Натали подошла к трубе, присела на корточки и заглянула внутрь.

– Я вижу довольно короткий отрезок, потом туннель сворачивает в сторону, и нельзя сказать, насколько он длинный.

– Ну конечно, нельзя, – пробормотала Мэгги. – Им нужно, чтобы мы все время боялись, чтобы каждую минуту ждали самого худшего.

– И у них получилось, потому что я боюсь, – сказала Натали.

– И я тоже, – пискнула Бет.

Мэгги не боялась – по крайней мере, не так, как они. Она не боялась за себя, не боялась того, что приготовили для них мучители. Она боялась проиграть, потерпеть поражение, потому что за ее поражение дочь должна была заплатить жизнью.

Мэгги говорила себе, что Пейдж уже дорого заплатила за ее, Мэгги, нерешительность, за ее нежелание оставлять мужа, за ее упрямую веру в то, что она сможет наладить отношения с Ноа. С Ноа, который настолько сильно изменился, что уже ни внешне, ни внутренне не походил на мужчину, за которого она вышла замуж. Из-за кокаина он стал тощим, издерганным, на лице появились глубокие морщины, он постоянно шмыгал носом. Он мгновенно терял терпение, начинал ссоры, злился, обвинял ее во всех смертных грехах. Пейдж старалась держаться от него подальше, как от бешеного пса. Незаметно выскальзывала из комнаты, когда он заходил. Мэгги каждый день упрекала себя в том, что совершила непростительный проступок, причинила Пейдж вред, не расставшись с мужем раньше.

И поэтому сейчас она не могла проиграть, не могла позволить создателям безумной игры лишить ее жизни. Мэгги обязана была выйти отсюда, обязана была спасти дочь, доказать Пейдж, что достойна быть ее матерью.

– Как ты планируешь это сделать? – спросила Сания.

– Я пойду первой, – сказала Мэгги. – Бет, ты за мной. Когда доползем до выхода, крикнем вам, чтобы вы залезали в трубу.

Сания кивнула, потом взглянула на часы.

– Нужно засечь время. Если не позовете нас через десять минут, мы идем за вами.

Мэгги присела у входа в туннель и сделала глубокий вдох. Сильно пахло пластмассой, еще чувствовался запах свежих опилок. «Полоса препятствий» была построена совсем недавно.

Значит, мы первые? Первая группа, участвующая в их игре? А может быть, единственная. Нет, это бессмыслица. Зачем строить такой сложный лабиринт, если собираешься использовать его всего один раз?

Нет, хватит рассуждать об этих «почему» и «для чего». Перед ней стоит задача, которую следует выполнить. От ее действий зависит жизнь Пейдж. О деталях можно будет поразмыслить потом. Ей показалось, что ее сейчас вытошнит, рот наполнился слюной. В туннеле могло быть что угодно, любые ужасы. Эти сволочи могли установить там падающие ножи, ловушки со змеями или…

Или там нет ничего такого, а ты изводишь себя страхами, хотя сейчас следует морально поддерживать Бет.

И Мэгги залезла в туннель.

Труба была очень тесной. Не получалось передвигаться на четвереньках, оставалось ползти на животе и подтягиваться на локтях. Она услышала, как Бет лезет в трубу, услышала ее хриплое, неровное дыхание.

«Боже, пожалуйста, только не приступ астмы в этой трубе, – взмолилась Мэгги. – Как мне ее отсюда вытащить, если она начнет задыхаться?»

Мэгги доползла до поворота. Труба не разветвлялась, в отличие от лабиринта, но поворот налево явно был предназначен для того, чтобы запугать участниц, заставить их запаниковать при мысли о том, что подстерегает их за углом. Мэгги, заглянув за угол, увидела только пластиковые стены и пол; футов через десять труба снова поворачивала, на этот раз направо.

– Впереди все нормально, – сказала она. – Ты как, Бет?

– Хорошо, – прошептала Бет. Она была так близко, что Мэгги чувствовала на коже ее дыхание. Ей захотелось попросить Бет немного отстать, но потом она сообразила, что лишь встревожит несчастную женщину, поэтому промолчала и сосредоточила усилия на том, чтобы поскорее выбраться из туннеля. Пластик неприятно натирал кожу, и от сильного химического запаха Мэгги слегка подташнивало.