— Она великолепна, чувак. Поздравляем. Что сказал Джеймс, когда ты ему рассказал?

С бешено колотящимся сердцем Адам взглянул на Мигеля.

— Эм-м-м…

— О, дерьмо! — глаза Мигеля расширились. — Он не знает? Но Джеймс возвращается домой в пятницу.

— Он знает достаточно, — выдавил Адам. — В любом случае, это всего лишь на выходные.

— Угу, — сказал Мигель, прищурившись. — Конечно.

Вернулись дамы, каждая с двумя чашками безалкогольного пунша с буфета. Камилла с улыбкой сунула одну из своих в руку нового мужа.

— Выпей.

— Босси, босси. — Мигель поднял тёмную бровь. — Что, если я не хочу пить?

— Выпьешь. — Она выпила свой бокал одним долгим глотком. — После того, как ты потанцуешь со мной.

Мигель взял Камиллу за руку и вывел её обратно на танцпол, когда заиграла бодрая ча-ча-ча.

Мэл отставила напитки в сторону, затем схватила Адама за руку.

— Потанцуй со мной.

К тому времени, когда они пробрались сквозь толпу, музыка сменилась милой, медленной балладой. Слова были на испанском, но «настроение» прекрасно переводится. Адам притянул Мэл к себе на руки, прижав тело к телу, и медленно раскачивался в такт ритму. Запах её сладких духов в сочетании с мыслями, роящимися в его голове, мешал ему сосредоточиться, сбивая его темп. Она хихикнула и прижалась ближе, её изгибы восхитительно отвлекали внимание.

Они идеально подходят друг другу не только в постели, но и вне её.

Как я смогу отпустить её?

Адам закрыл глаза.

Отпустишь, потому что обязан. У тебя не может быть и того, и другого. Ты знал об этом всё это время.

Он потерял себя в этом моменте, женщине и музыке, желая, чтобы это никогда не кончалось, и зная, что всё закончится. Его пульс бил как часы обратного отсчета, сигнализируя о надвигающейся гибели их совместного времени.

Ещё одна ночь. Ещё одна ночь. Ещё одна ночь.

— Эти выходные были потрясающими, — прошептала Мэл ему на ухо, возвращая его к реальности.

— Да. — Он слегка отодвинулся назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — Пойдем наверх.

— Хорошо. — Адам провёл пальцем по её щеке, прежде чем потащить её с танцпола и переполненного бального зала. Поездка на лифте прошла как в тумане, как и путь по коридору в их номер. Предвкушение сжалось глубоко внутри его живота. Всё изменилось. Он хотел Мэл телом и душой; он хотел подарить ей ночь, настолько страстную и совершенную, что она запомнит его ещё надолго после того, как оставит его позади.

С каждым прикосновением, каждым взглядом, каждым словом пружина внутри него сжималась всё туже. Сегодня вечером он отказывался думать о завтрашнем дне, отказывался думать о Джеймсе и гараже. Отказывался думать о чём-либо, кроме того, как сильно он хотел наслаждаться каждой последней секундой с Мэл.

Сегодня они займутся любовью. После этого она заснёт в его объятиях. Он мог привыкнуть к этому. Вот только он не мог. Это было запрещено. Они заключили сделку. У них была интрижка. Он пошёл на это с открытыми глазами, зная, как много он может потерять. Мэл была запретной территорией. Она заслуживала большего, чем он когда-либо мог дать.

После сегодняшнего вечера всё закончится, и жизнь вернётся в нормальное русло.

Даже если Адам никогда больше не будет смотреть на свою повседневность так, как раньше.

Он прервал поцелуй Мэл, провел ключ-картой в прорези наощупь и протиснулся внутрь. Пришла горничная, оставив кровать убранной, а в воздухе пахло кондиционером для белья и крахмалом. На комоде стояло ведерко со льдом, бутылка шампанского и два бокала.

— Что это? — Мэл отстранилась от него, подошла и взяла карточку, сбрасывая туфли-лодочки. Её тихий вздох удовольствия дошёл прямо до его паха.

— Комплименты для счастливой пары. Ой, это так мило. Хочешь немного?

— Конечно. — Он снял смокинг и ослабил галстук-бабочку, прежде чем расстегнуть воротник и закатать рукава рубашки до локтя. Он взял холодную бутылку из ведёрка со льдом и открыл пробку. — Полный стакан или половину?

— Половину. — Она подавила зевок. — У меня уже было немало полных бокалов внизу.

— У меня тоже. — Он налил им понемногу, затем протянул ей выпить. — Твоё здоровье.

— Твоё здоровье. — Мэл потягивала шампанское, глядя на него поверх края бокала. — Думаю, я не привыкла ко всем этим вечеринкам.

— Ну, тогда ты всех одурачила. — Он сглотнул, наслаждаясь прохладной жидкостью на пересохшем горле. — Все любили тебя. Они обращались с тобой так, словно ты Золушка на балу. Я бы сказал, что твоя трансформация завершена.

— Я бы тоже так сказала. — Она хихикнула. — Я танцевала, пока у меня не заболели ноги, и я прекрасно провела время. Я никогда не забуду, как кружилась на танцполе в твоих объятиях, Адам.

Узел напряжения в его животе затянулся ещё сильнее от её искреннего признания. Он был выше головы, но не мог отпустить. Не хотел. Ещё нет. Даже зная, что после этого всё между ними полетит к черту, сегодня он нуждался в ней больше, чем в кислороде.