– А кто неправ - увидит тот,Не субъективно, а на деле,Как сам же въедет в поворот,Где крах невежд подобных ждёт.На ровном месте он падётЛишь для того, чтоб слечь в постелиИ скрыться под небесный свод.

Вместе с Шуваевым-Шостаковичем стояли рядом Аристотель Онассис, до сих пор в миру известный как Майрус Квинт, и Мария Верещагина, ранее известная как Бастарчук. После этих невероятных дней, связанных с командировкой на Фелите, Маша и Гектор решили пожениться, да так по-тихому, что даже родители Маши пока ещё об этом не узнали. Стол не собирали, гостей не приглашали - объявили об интересной новости ребятам уже постфактум.

– Ну вы даёте, - немного обиделся Золушка, которого Онассис по просьбе Маши назначил охранником в её же филиале, - а где угощение? Так не делают, это не по-человечески!

Маша со смехом отшутилась, но от других ребят отшучиваться не пришлось - они просто сердечно поздравили молодожёнов, подарили какие-то символические подарки - и все разошлись по своим работам. У всех была куча своей работы - а теперь ещё и План. И сейчас Шостакович, дослушивал последние аккорды арии противостояния Чака и Дэвида, которые служили Плану и были неотъемлемой его частью.

Уймись, нам нужно продолжать!Что нам жена твоя? Пустышка!За что её мне уважать?- Не смей! Лишь мне дано сказатьО том, что ты не можешь знать!- Она — не с нами! Это слишком!- А завтра — может нашей стать!

И обсуждение женыДавай на этом мы закончим!С моей, однако, стороныПлохие действия видны,Там нету Лесии вины.Живот мой также, между прочим,Болит два месяца, с весны.

Ты видишь здесь взаимосвязь?- Не на жену ли намекаешь?Ты в дебри этики не влазь,Сорвёшься, горе-скалолаз!Твоя жена тебе не разЛгала безбожно, понимаешь?Неужто месть не будет всласть?

Шостакович, знавший лучшие образцы стихотворного таланта, не мог не признать, что слова Гектора к мюзиклу в сокровищницу мировой поэзии не годятся. Однако он также знал, что стороннему автору доверять это не стоило, а ни он сам, ни Чейз, ни Онассис лучше бы не написали. Цель, в конце концов, будет достигнута.

Знали это и Онассис, и Маша, стоявшие рядом в зале консерватории. Онассис кивнул головой и дал своё одобрение.

Гектор же при работе солистов с его собственным либретто не присутствовал. Сняв обручальное кольцо, которое ещё не успело оставить на его пальце неизгладимого следа, две недели назад он вышел из дома и пошёл осваиваться на съёмной квартире, раскладывать вещи, соответствующие его якобы холостяцкому быту, а затем сел на автобус и доехал до девятиэтажного дома на улице Копытова.

Между вторым и третьим подъездом дома было небольшое крыльцо с навесом, около зелёной двери которого висела ничего не говорящая табличка «ООО Портал». Гектор вздохнул и вошёл. На него с удивлением взглянула девушка, сидящая за стойкой приёмной.

– Вы к Виктору Алексеевичу?
– удивлённо спросила она: всех клиентов Безрубицкого она знала наперечёт, потому что сама и записывала их на приём.

– Наверное, - сказал Гектор, - Мы с ним ранее не работали, но, может быть, он будет рад поработать со мной.

Девушка сразу превратилась в неприступную крепость.

– Вы знаете, куда пришли? Адвокатская контора — с другой стороны здания.

– Я знаю, куда пришёл, дорогая девушка, - ответил Гектор, присаживаясь в кресло у столика с какой-то немыслимой икебаной, - я спиритионик, который ранее работал с Проводником в вашей организации. Хотел бы вернуться к получению услуг.

– Хорошо, я позову Виктора Алексеевича, - неуверенно отозвалась девушка и вышла на полминуты.

Виктор Алексеевич оказался дородным мужчиной в костюме. В комнату вплыл лёгкий запах парфюма. Он протянул Гектору руку:

– Безрубицкий Виктор Алексеевич, Проводник двести сорок восьмого уровня.

– О, двести сорок восьмой уровень, - восхитился Гектор, в жизни не слышавший о таком божественном уровне Проводника, - меня зовут Верещагин Гектор Сергеевич.

– Очень приятно, присаживайтесь. Мария сказала мне, что Вы ранее бывали на наших консультациях. Почему же не обратились к Проводнику, что работал с Вами ранее?

– Тут, Виктор Алексеевич, дело щекотливое. Давно это было. Звали её Марина Агаркова, и работали мы с ней, поверите ли, до моего последнего оставления... тела. (Он чуть было не сказал "носителя", но вовремя припомнил, что на Земле такие термины не в ходу.) Кажется, это были семидесятые или восьмидесятые годы того века.

Гектор уловил в глазах Безрубицкого лёгкое замешательство и недоверие, поэтому продолжил.

– Верить мне не обязательно. Я думаю, Вы можете поднять архивы вашей организации и поискать имя Марка Больцена - это в прошлом я. Заодно посмотрите, на чём мы остановились в нашей работе, потому как я мало разбираюсь во всех этих методиках.

Безрубицкий несколько секунд подумал и поднялся.

– Да, это действительно стоит сделать. Но, боюсь, как бы это не заняло месяцы.

– Месяцы так месяцы. Как будет готово и можно будет начать работу, позвоните. Я приду и сразу оплачу вперёд сто часов работы.