– Ну что ж, давайте я буду выглядеть по-другому, если так Вам, Лора, будет комфортнее.

И в этот момент в один неуловимый миг Гордон превратился в согбенную старушку восточного типа.

– Может быть, Вы хотите поговорить со мной образе Матери Терезы?

Указующий перст Лоры мелко затрясся.

– Или, может быть, в образе Джорджа Вашингтона?

Старушка исчезла, и на её месте очутился джентльмен с однодолларовой купюры, поклонившийся зрителям.

– Или, может, в образе Лоры Крайтли, а?

Вашингтон исчез, и вместо него на том же месте появилась вторая, неотличимая от первой Лора Крайтли в точности том же костюме. Гордон выпятил свой теперь уже такой же наманикюренный палец в стороны настоящей Крайтли, и у той теперь задрожали ещё и ноги.

– Ба-ба... Ба...
– только и произнесла она, загипнотизированно глядя на себя саму.

– Баскетболиста Майкла Джордана, вы хотели сказать, Лора? Как вам фокус?

И на месте Крайтли появился Джордан, каким он был в свои молодые годы - в баскетбольной форме и с мячом, которым он ударил несколько раз об пол.

Публика взревела - она посчитала, что на сцене выступает некий чрезвычайно искусный клоун-трансформатор.

Однако Лора так не считала. Она точно знала, что это - не фокус. Она точно знала, что перед ней - не трансформатор. Она знала, что больше не может говорить, что её мочевой пузырь сейчас опорожнится. Краешком ума она понимала, что ей не сделали ничего плохого, но то, что происходило в трёх метрах от неё, было настолько ужасающе необъяснимым, что для неё сама смерть в этот момент стала бы лучшим исходом.

Крайтли повернулась и, как могла, трясясь и пошатываясь, вышла со сцены, волоча за собой тёмную мокрую дорожку.

Знал, что это не фокус, и Броснан. Однако у него хватило сил справиться с испугом. Кроме того, Крайтли дала ему передышку. Поэтому он в эти несколько секунд принял факт, что перед ним некое всемогущее существо, которое может сделать всё, что угодно, но пока до сих пор решившее никого не убивать. И, возможно, которое никого до конца этого вечера так и не убьёт, если поступить с ним правильно.

Броснан решил, что он шоу продолжать может и будет это делать.

– Мистер Гордон, это просто потрясающе!
– воскликнул он, встав с кресла, - но я могу попросить Вас принять прежний облик ради... удобства общения с Вами?

– Конечно же, Крис, - ответил Майкл Джордан и мгновенно превратился в привычного всем Гордона, - я поэтому и появился перед вами в этом теле, иначе никто на этом огромном стадионе и не узнал бы во мне Вильгельма Гордона. Более того - я хочу сообщить, что не хотел пугать госпожу Крайтли, я просто отвечал на её вопрос.

– Спасибо, мистер Гордон. Я уверен, что Лора сейчас просто припудрит носик и вернётся к нам.

Аплодисменты публики сказали Броснану, что шоу успешно вернулось на свои рельсы.

– Итак, мистер Гордон, мы выяснили сейчас две вещи: во-первых, Вы сейчас чрезвычайно могущественный человек, способный менять свой облик, а во-вторых - Ваша нынешняя личина никакого отношения не имеет к останкам, что лежат под вашим надгробием. Я правильно понял?

– Абсолютно, мистер Броснан.

– Но вы действительно тот, кто умер столько времени назад и звался Вильгельмом Гордоном?

– Да, это действительно я.

– Тогда, мистер Гордон, у меня просится резонный вопрос: как это произошло? Вы умерли, а потом ожили? Или и не умирали?

– Второй вариант верен. Я не умер, а просто покинул износившийся организм. Может, кто и называет это смертью, а я - нет. После этого я захотел дальше развить своё детище - спиритионику, но сделать это решил не на Земле. Я выбрал место во вселенной, где могу это сделать, и занялся делом.

– Получается, мистер Гордон, вы смогли не умереть с помощью спиритионики?

– Нет, ну что Вы, мистер Броснан. Любой человек бессмертен. Подавляющее большинство сидящих на этом стадионе покидают одно тело и занимают другое тут же, на Земле. Меньшинство... Это, например, агент Амундсен, привет, я вас вижу, сидящий на месте сорок восемь, ряд девятнадцать, трибуна D. Он тоже бессмертен, но на Земле тело взял впервые, он приезжий. Так или иначе, все люди бессмертны, спиритионика тут не при чём.

Человек на сорок восьмом месте встал и стал суетливо двигаться к выходу. Его никто не останавливал.