Он боялся своих врагов - а кто в здравом уме не будет бояться врагов? Но свою жизнь он провёл, выстраивая свою линию обороны против полчищ недругов вокруг него. Он поднялся по карьерной лестнице, чтобы эффективнее противостоять атакам. Он был вежлив и почтителен, чтобы вносить хаос и замешательство в ряды противника. Он не позволял поймать себя на сделанном, чтобы никто не мог обвинить его в агрессии.

И он выжил. И не только выжил, а ещё и преуспел - не это ли оказалось доказательством правильности его действий?

А недавний террористический акт - взрыв тюрьмы и побег заключённых - пробил в его обороне опасную брешь. И поэтому эту брешь требовалось залатать как можно скорее, а затем сделать работу над ошибками и организовать работу так, чтобы подобное не имело возможности произойти опять.

Возможно, стирание из базы номеров самых опасных заключённых - тех, что слабо поддавались внушению, а также сильных миссионеров, - было ошибкой: их теперь не найти. С другой стороны, их не найдёт никто другой. Хотя однажды эта выскочка нашла Лиса... Пусть теперь ищет всех этих заключённых, может, кого-то и найдёт. А после этого загадочно пропадёт и она с дружками. Она слишком опасна, хоть и наивна как пень.

"Интересное мнение".

Майрус Квинт встрепенулся от собственной мысли. Конечно, его мнение интересное - оно логично обосновано и соответствует окружающей действительности. Оно просто прекрасно.

"Сильные люди нужны, чтобы делегировать им обязанности".

Квинт вскочил из кресла. А вот эта мысль была совершенным безумием! Делегировать обязанности... врагу... Чтобы завтра тебя похоронили без почестей и в грязи...

"Эта ситуация совсем расшатала мой разум", - подумал Директор. Он вышел в личную ванную комнату, соседствующую с его кабинетом, и подставил голову под струю холодной воды. Вода ли помогла, или стресс начал сдавать позиции, но странные мысли в голове больше не появлялись.

Директор прошёл в кабинет и, пытаясь отвлечься, принялся за работу: акты о довольствии, приказы о перемещении персонала, просьбы об отгулах и премиях... Текучка заполнила его внимание, и оно более не возвращалось к голосам изнутри.

Так продолжалось до вечера. Квинт поужинал, ещё немного поработал в личное время, но так и не доделал того, что хотел. Он попросту хотел спать. Однако сразу спать ложиться он не любил: вечернее, свободное от работы и лишних глаз время он проводил за чтением, просмотром фильмов, слушанием музыки и иной столь же не требующей постоянного надзора деятельности. Квинт затребовал у обслуживающего персонала ужин и отослал всех домой. Ужин он уминал уже в постели за телевизором - спальня его находилась здесь же, рядом с рабочим кабинетом. Через час он уже спал.

Автоматы отключили свет и телевизор, распылили в воздухе тонкий цветочный запах с тонизирующим эффектом и поставили будильник на обычное время.

Однако через два часа, в полной темноте капсулы Директора его тело дёрнулось, потом дёрнулось ещё раз. Голова продолжала спать.

Правая рука поднялась, передвинулась, будто подвешенная на верёвочках, и аккуратно, ладонью, легла на лицо. Пальцы на руке зашевелись, будто чужие, заскребли по лицу и, наконец, достигли своей цели: указательный палец зацепил правое веко и приоткрыл его.

Веко не закрылось: за ним смотрел в пустоту неподвижный, ничего не выражающий глаз Директора.

Правая рука дёрнулась обратно, к её движениям присоединилась левая рука: обе они оперлись ладонями о перину и попытались, подобно домкратам, приподнять туловище. С первого раза это не получилось, и тогда неведомый кукловод решил сделать иначе, он перевалил туловище набок, скинул обе ноги с кровати ипопытался поднять туловище снова. Голова свесилась на плечах, словно у дохлого цыплёнка, но теперь туловище сидело.

Пару минут кукловод думал, а затем просто дал телу стечь с кровати: видно, понял, что попытки заставить непослушное тело встать - высший пилотаж, ему не доступный даже после нескольких часов ночного обучения.

Тело с одним открытым глазом неуклюже, задевая раскляченными ногами стулья, поползло в сторону рабочего стола. Взгромоздившись на кресло перед столешницей и поддерживая голову одной рукой, тело взяло другой рукой ручку из настольного прибора и зажало её в кулак.

После нескольких минут мучений ручка была взяла так, чтобы ею можно было что-то написать. Левая рука, оставив голову, шлёпнулась на стопку листов бумаги, лежащую в металлической корзинке на столе и стянула из неё один лист. Затем рука принялась корябать по бумаге что-то, напоминающее буквы. Буквы выглядели, будто их рисовал ребёнок с синдромом Дауна, но рука упорно продолжала корябать строку за строкой.

Наконец, рука остановилась. Левая рука стала неуклюже рыскать в ящиках стола, пока не нашла конверт. Ещё полчаса прошло, пока правая рука как можно более аккуратно старалась вывести на нём адрес.

Наконец, долгая мучительная работа была завершена. Правая рука разжалась, выпустив ручку, засунула бумагу в конверт и кинула в корзинку для исходящей корреспонденции.

Неведомый кукловод аккуратно как мог стащил тело на пол, и оно поползло, забавно елозя ногами и руками, обратно в постель, где и упокоилось в глубоком сне до самого утра.