На меня мало обращали внимания: я и одет был скромней, и возрастом не вышел. Просто студент, которому посчастливилось попасть на корабль. А я и не возражал против такой роли. Пусть буду незаметным, тем лучше для меня.

Несколько официантов — явно матросы, которых переодели поприличней, — принялись выносить блюда с едой. Подавали не такую роскошную пищу, к какой многие из присутствовавших привыкли, но всем было на это наплевать. Гости, подогретые изрядной порцией шампанского и водки, были веселы.

Своих знакомых из Общества древних артефактов я увидел в противоположной стороне зала — девушки держались скромно, словно монашки, и сложно было даже представить, что мы выделывали ещё пару часов в кровати все вместе.

Один из официантов сообщил присутствующим, что скоро спуститься сам капитан — он хочет разделить трапезу вместе с гостями, заодно и познакомившись. Все оживились. Только вот я помнил какое-то странное предупреждение Шеклтона насчет этого самого капитана. Почему мне стоит его остерегаться?

Проиграл «Весенний вальс», оборвавшись на самых высоких нотах коды, и в дверях возник силуэт. Это был капитан корабля «Царевна Евдокия». Присутствующие невольно обратили на него свои взоры.

Я тоже обернулся.

Капитан корабля был под стать своему судну — такого же небольшого роста, жилистый, будто вылепленный из стальных ремней. И даже лицо было обветрено и шелушилось, как и корма корабля, которую давно не красили. Два глубоких шрама, крест-накрест пересекающие лицо на уровне подбородка, говорили о том, что прошлое у капитана было весьма насыщенным.

Я почувствовал плотный поток эманаций, исходивший от вошедшего. Капитан явно обладал магической силой. Причем весьма большой.

— Доброго вечера, господа! — громко произнес стоящий. — Меня зовут Аристарх Котов, я капитан третьего ранга корабля «Царевна Евдокия». И я рад вас всех здесь приветствовать.

Ему зааплодировали.

— Я хотел бы по старой сложившейся традиции разделить с вами первый ужин на этом корабле. Добрая примета! Прошу, за стол!

Начали рассаживаться.

— Шампанского! — воскликнул капитан. — За знакомство!

Разлили пенящийся напиток.

Я пригубил совсем немного: после имбирного ещё гудела голова, хотя алкоголя там не было. Кажется.

Начали подавать еду — тушеное мясо с картофелем и зеленью. У меня аж свело желудок от голода.

— Нам предстоит провести с вами целых четыре дня, — произнес Котов, попивая шампанское.

— Не четыре, — поправила его одна женщина, высокая, с длинной шей, похожая на гусыню. — А восемь. Обратно ведь вы же нас переправлять будете!

И залилась звонким противным смехом.

— Верно! — улыбнулся капитан.

Его ровные белые зубы были похожи на кафель в морге.

Я внимательно наблюдал за капитаном. Что-то мне в нём не нравилось, я и сам не мог понять, что именно.

— Но будьте уверены, что в эти дни вы будете в полной безопасности — если, конечно, не станете спорить со мной.

Гости разразились смехом. Но я видел, что это была никакая не шутка.

— Ещё шампанского! — это уже кричала Гусыня, позвякивая фужером.

— Действительно, — кивнул капитан. — Почему мы сидим и не пьём? Сегодня приятный вечер. Давайте проведем его весело.

Вновь налили шампанского. Выпили.

— Аристарх, вы совсем не похожи на капитана! — произнесла другая дама, сидящая с Гусыней, явно достигшая своей нормы в алкогольных напитках.

— Это ещё почему? — спросил тот, продолжая широко улыбаться.

— У вас лицо другое. Не как у моряка. Вы как будто какой-то коновал!

— Что? — притворно удивился Котов. — Коновал?

— Ну да! — затрещала дама, поедая взглядом хозяина судна. — Коновал. Или кузнец. Такой грубый, сильный, мышцы у вас такие! Не моряк.

Все засмеялись.

— Ну а что? Разве я не права? — женщина начала выискивать поддержки среду присутствовавших. — Посмотрите какой сильный!

— Сила нужна, чтобы штурвал держать, — возразил ей кто-то из мужчин.

— Всё равно, — отмахнулась та. — Не моряк! Чувствую!

— Женщина не глазами видит, — ответил Котов, отставляя пустой фужер. — А сердцем. Верно говорите. Не всю жизнь я был капитаном.

— А кем же? Кем вы были?

Капитан ответил не сразу, выдерживая театральную паузу и оттягивая на себя максимальное количество внимания.