А меня так переполняют эмоции, что я прячу лицо в ладонях. Да, я до безумия этого хочу. Просто до дрожи в коленках, путаницы в мыслях, до разрыва сердца… Но мне все же так страшно. Я уже несколько раз оттолкнула его из-за моих внутренних демонов. Вдруг то, чего я так боюсь, повторится вновь? Ну нет, это же Егор, он помогает мне решить все мои проблемы, может, и в этот раз мы справимся вместе?

— Ты меня убиваешь своим молчанием, — напоминает он о себе и легонько касается моей согнутой в локте руки. — Хочешь быть со мной? Просто покивай или помотай головой.

И я киваю, все еще спрятав лицо в ладони. Три-пять-десять-не знаю сколько там раз.

— Иди сюда, — Егор подается назад на подушки и притягивает меня к себе так, что я полулежу на его груди. Мне нравится, что он не нависает надо мной, так я хозяйка положения, и у меня есть пространство для маневров.

По очереди оставляет легкие поцелуи на щеках и кончике носа, к губам же друг друга тянемся одновременно и встречаемся на полпути. Это, пожалуй, самый нежный поцелуй из всех немногочисленных, что у нас были. Так трепетно, тягуче, неспешно ласкаем друг друга и переплетаемся языками, как будто никто уже никогда нас друг у друга не отберет. И все время этого мира только наше. Меня качает на волнах блаженства и комфорта, но тем не менее, мой якорь — здесь, подо мной, он не даст мне уплыть далеко.

И нас прерывает громкое урчание его живота. Ударяемся друг об друга зубами от неожиданности и хохочем.

— А вот теперь я хочу кушать, — отсмеявшись, признает Егор.

Мы вместе готовим еду и обедаем, а затем возвращаемся в кровать и включаем фильм. Рука Егора лежит на моих плечах, и мне уютно, как никогда, у него под боком.

Уже под конец фильма нас прерывает звонок его телефона. Он разговаривает не по громкой, но я лежу совсем рядом и все слышу через динамик. Узнаю по голосу Пашу.

— Бро, ты, по ходу, совсем афигел, обещал мне хоть сегодня отпраздновать твою днюху, но уже вечер, а от тебя ни слуху, ни духу!

— Да я тут завис в деревне, — кидает на меня быстрый взгляд.

— Понял, тогда мы с Евой будем у вас через час… Нет, через часа полтора. Или думал, отвертишься? И не волнуйтесь, все сами привезем.

— А ты настойчивый, да? — вздыхает Егор.

— Само собой! О, и постарайтесь быть одетыми к нашему приезду, — смеется Паша.

— За языком следи! — закипает Егор, но в трубке уже раздаются короткие гудки. — Я тебе еще тазик припомню, друг, — бубнит он уже себе под нос.

Поднимается с кровати и кивает на экран:

— Досмотрим позже, ладно?

— А ты куда?

— Баню топить, — усмехается Егор. — Обещал же.

Пока он растапливает баню, я привожу дом в порядок и экстренно соображаю, что я могу хотя бы нарезать на стол.

Когда приезжают наши гости, я, конечно, сразу обращаю внимание на Пашину девушку, ведь самого его я уже знаю, а Еву вижу впервые. Ее лицо мне кажется очень приятным и сразу располагает к знакомству, она чуть выше меня ростом, обладательница шикарной женской фигуры. Со вздохом оглядываю себя сверху вниз. Я не то чтобы жалуюсь, но невольно возникает вопрос: будет ли интересно мужчине смотреть на меня, если есть вариант смотреть на такое?

Егор и Паша уходят в баню, прихватив с собой полотенца, а мы с Евой остаемся наедине. Она разглядывает следы моего рукоделия то тут, то там, и вот замечает плохо прикрытую вешалку с бельем. Я отчаянно краснею, но Ева приходит в полный восторг от моих талантов, просит снять с нее мерки и сшить ей что-нибудь тоже. Пока мы занимаемся измерениями и заносим все необходимые размеры в блокнот, слышим какие-то громкие вопли со двора. Удивляемся, пожимаем плечами, но не можем прервать процесс, не окончив его. Когда же мы завершаем, снова слышим похожие звуки, только громче, ближе, и еще более дикие. Тут уже не выдерживаем и выбегаем на крыльцо. Выглядываю во двор и сразу же отворачиваюсь: там Егор и Паша в одних маленьких полотенцах на бедрах в тусклом свете фонаря охлаждаются прямо в сугробах. Не могу не отметить: при наличии двух почти обнаженных парней мои глаза в ту небольшую секунду четко сфокусировались только на одном. Да, на том, что сверкнул мне в ответ стальными глазами. Паши будто не существовало там.

— Вы что творите? — строго кричит им Ева. — Всю деревню напугаете!

— А на что это похоже? — отвечает Паша.

— А первые крики раненых бизонов это что было?

— Это Егор сошел с ума и решил меня поджарить в этой адской бане! — жалуется парень.

— Это была месть за тазик, — хохочет ставший таким родным голос.

Разобравшись, мы возвращаемся в дом. Вскоре приходит Егор, а Ева присоединяется к Паше в бане. Ранее на мой вопрос она ответила, что плохо переносит высокие температуры и всегда идет под конец. На встречный вопрос мне приходится ответить, что в принципе не люблю это развлечение. Посвящать в подробности о том, какими адскими температурами и хлесткими вениками меня истязали, считаю излишним.

Мы с Егором находим двадцать минут, чтобы досмотреть фильм. И садимся за стол, когда возвращаются все остальные. Паша наливает Еве белое вино, кивает на другие бутылки и предлагает Егору.

— Нет, спасибо, мне хватило вчера, — ухмыляется тот.

Паша с тоской смотрит на бутылку пива.

— А ты пей, я потом отвезу вас в город, — одобряет Егор.

И это логично, я и не думала, что он останется на еще одну ночь, у него хватает своих дел, среди которых он и так посвятил мне непозволительно много времени. Но все равно становится грустно, когда я слышу подтверждение моих догадок от него самого.