Грёза отвела взор и поджала губы, но про себя подумала, что беспокоиться действительно не о чем: пускай Этерна хороша собой, но сердце Мидаса принадлежало ей, а большего ей не нужно для того, чтобы чувствовать себя уверенной в себе и любимой.

Геррье оказалась интеллигентной и интересной собеседницей, они всю ночь проболтали о двадцатых годах и нынешних временах. Этерна с радостью поведала Грёзе о том, чего она ещё не знала, рассказала о важных исторических событиях, произошедших за последние десятилетия, и на всё у неё было своё мнение, рассудительное и рациональное. В конце концов, Грёза пристыдила себя за минутную слабость и поняла, насколько плодотворными могут быть хорошие отношения с Этерной, и более не ревновала Мидаса к ней, зная, что и он думает так же.

Когда доктор покидала сородичей, Грёза с радостью пожала ей на прощание руку.

«Вечная Воительница», — раздался знакомый голос на грани подсознания, когда девушка держала ладонь Этерны в своей. Кожу словно обожгло пламенем, и Грёза одёрнула кисть.

— Что-то случилось? — спросила женщина, взглянув на неё с недоумением.

Тревога росла, скручивая в плотный узел нутро. Голоса наперебой вопили, но Грёза не могла разобрать ни слова. Её руки дрожали, а во рту пересохло, словно она только что очнулась от торпора.

— Этерна Геррье… — произнесла девушка вполголоса, бегая глазами по орнаменту на полу. — Это ведь по-французски?

— Ты знаешь французский? — удивился Мидас.

— Да, всё верно… — ответила Этерна. Тон её голоса приобрёл лукавые нотки.

— Это значит «Вечная Воительница».

Женщина улыбнулась и сжала в кулак ладонь, которую держала Грёза. Выражение её лица, прежде строгое и бесстрастное, в одночасье стало отрешённым.

— Это она, — выдавила из себя Грёза, пытаясь сдержать бурю эмоций, который рвались наружу. Это были и не её эмоции вовсе — нечто внутри неё буйствовало, злилось, рвало и кричало, требовало действий. — Это с ней мне предначертана встреча.

— Как ты узнала? — холодный тон Геррье, столь отличный от её прежнего образа, заставил вздрогнуть даже Мидаса.

— Мне сказали… Пятьдесят лет назад.

— Вот как? Что ещё тебе сказали, дитя?

— Больше ничего, — ответила Грёза и подняла на Этерну презрительный взгляд.

— Похоже, ещё рано прощаться. Давайте вернёмся в кабинет, и я всё объясню, потому что ты, по всей видимости, понимаешь всё не так, как есть на самом деле. И мне не хотелось бы, чтобы этот вечер закончился трагично. Прошу вас, успокойтесь и просто выслушайте, что я скажу.

Грёза не верила в благие намерения Геррье. Теперь она видела, сколько в ней скверны и лжи. Но что если она действительно обманывает саму себя? Что если голоса неправы? Та сила, которую девушка ощутила, коснувшись Этерны, была столь невероятной, что души внутри неё испугались, но в действительности никакой опасности могло и не быть.

— Ладно, — выдохнула Грёза. Она попыталась заглушить посторонние мысли, но те поддавались с трудом. Чёрт бы их побрал. Всё это время ни один из них не давал о себе знать, а теперь разом все — нескончаемый гомон, словно серый шум, включённый на полную громкость.

Сородичи вернулись в кабинет и Вечная Воительница, присев на край стола, начала свой рассказ. Она поведала Грёзе о её собственном предназначении — защищать мир тьмы и сородичей в частности. Ради этого она многие и многие века пыталась найти способ восполнять витэ без необходимости питаться людьми, и именно потому, в конце концов, пришла к идее создания искусственной крови. Но в те далёкие времена, когда Геррье впервые задумалась об этом, прогресс ещё не достиг таких вершин, как ныне, и потому лишь ближе к середине двадцать первого века, когда по миру прокатилась волна пандемии вируса Лок-Канкер-Вика и когда к разработке подключились другие сородичи, Этерна смогла, наконец, воплотить свой замысел.

Её миссия на этом не завершилась, но сама Геррье хочет обрести покой спустя тысячи лет, проведённых в на этом свете. Однако её душа слишком важна, чтобы быть уничтоженной, и слишком велика, чтобы быть поглощённой неподготовленным сородичем, пусть даже тот будет достоин диаблеризировать Этерну.

— И потому ты возлагаешь эту честь на меня, — поняла Грёза.

— Именно. Тот тяжёлый путь, что тебе пришлось пройти, те жертвы, что были принесены тобой и другими, те убийства, что тебе пришлось совершить… Всё ради того, чтобы ты могла принять мою душу и не погибнуть. И тем сородичам, что способны приоткрывать завесу тайн и судеб, к сожалению, никогда не осознать всю важность этого ритуала. Для них он неприемлем и опасен, и я понимаю это, но так должно быть. Тебе нечего бояться. Иначе какой во всём этом смысл, если в конце пути нас ожидает бесславное сражение и гибель одной из нас?

— Я полвека пролежала в гробу… — На глаза Грёзы навернулись алые слёзы, — надеясь забыть тот ужас. И вот снова то же самое!

— Мне жаль, дитя, но таково наше с тобой предназначение. Мой час пришeл, но ты, став хранителем моей души, сможешь существовать дальше и защищать наш мир. А он нуждается в защите. Постоянно.

— Почему ты мне не сказала обо всём? — спросил Мидас. Его, как и Грёзу, терзали сомнения, но он давно знал Этерну… думал, что знал, и теперь метался между верой и отрицанием.