В центре стены располагался портрет мужчины в полный рост. Он был одет в военную форму и держал в руках двуручную секиру. Само оружие находилось здесь же в специально изготовленной для него витрине.

— Я не намерен делиться с кем-либо своей кровью, — донёсся из-за закрытой двери неприятный скрежещущий голос. — Наш род прервался двести лет назад с безвременной кончиной моей племянницы, а чужаков мы никогда не обращали и впредь не будем.

— Вас ждёт забвение, Оро, — вторил ему густой, как патока, женский голос, — тебя и твой великий род. Не этого желал твой прародитель. Ты должен следовать его заветам, члены вашей семьи сделали немало для процветания сородичей, но это и всё грядущее пропадёт втуне, если ты встретишь окончательную смерть. Всего два новообращённых ради будущего камарильи… Это зело большая цена для тебя, Оро?

— Значит, двух братьев? Положим, я поверил. Где мне их искать?

— Ты встретишь их, путешествуя по стране, но тебе не нужно намеренно срываться в путь, судьба сама сведёт тебя с ними. Ты должен лишь протянуть руку и взять, что предлагают.

Речь сородичей перешла на шёпот, и Ренегат смог разобрать лишь два слова: «Арахна» и «голконда». Он невольно хмыкнул, чем привлёк внимание дворецкого. Ренегат не беспокоился о том, что его обвинят в подслушивании, но отчего-то захотелось отвести от себя подозрения, и он поинтересовался, кто тот мужчина, что изображён на полотне с секирой, и получил в ответ целый список титулов и родовых имён, которых дворецкий так старательно заучил.

— Я должен принять кое-кого, — сказал принц, когда услышал диалог в гостиной. — Иди через потайной ход. И Старфиш… никому ни слова.

— Конечно.

Вскоре дверь кабинета открылась, и Оро, бросив на Ренегата оценивающий взгляд, пригласил его внутрь.

Принц был довольно высоким и мускулистым мужчиной, его чёрный костюм эффектно контрастировал со светло-золотистыми длинными волосами, чёрные глаза на бледном лице смотрели жёстко и подозрительно, а пухлые губы и длинный нос с горбинкой придавали Оро надменности.

Он сел в плетёное кресло и указал пальцем на диван напротив. Ренегат опустился на него и, положив локти на бёдра, наклонился вперёд.

— Как твоё имя? — задал вопрос Оро, наливая в бокал бордовую жидкость из винной бутылки. Это, несомненно, была кровь, но принц предпочитал представлять, будто это вино или портвейн.

— Ренегат.

— Выполни для меня одно дельце, Ренегат.

— Какое?

— Ничего дурного, просто хочу повидаться кое с кем.

— С духом усопшего?

— Верно. Полагаю, ты видел семейные портреты… У нас принято сохранять личные вещи умершего, чтобы в случае нужды призвать его дух. Но этот человек не из числа моих родственников. Ты же сделаешь это? Признаюсь, твоё прибытие в Америку для меня настоящий подарок. Обычно я отправлялся в Йемен и пользовался услугами одного знакомого сородича из твоего клана, но сейчас обстоятельства вынуждают меня оставаться в этой стране. Обещаю, я зело щедро вознагражу тебя.

— Меня не интересуют деньги, а духам не любо возвращаться в мир живых, это истощает их.

— Впервые слышу подобную глупость, — усмехнулся Оро. — Добро, что ты хочешь?

— Секиру, что много лет лежит без дела под стеклом.

— Ты спятил? — опешил принц. — Это оружие служило моему прадеду, когда ты ещё сосал мамину титьку!

— Уверен, что правильно оценил мой возраст? — спокойно произнёс Ренегат и посмотрел Оро прямо в глаза.

Тот на миг нахмурился, соображая, стоит ли влезать в голову сородичу, если он действительно настолько стар. В лучшем случае нагараджа просто уйдёт, и Оро надолго потеряет возможность вызывать духов, а в худшем — нападёт на него. Проще было поверить и не спорить с гостем.

— Хорошо, я отдам тебе чёртову секиру, — процедил принц сквозь зубы.

Ренегат про себя усмехнулся. Он слабо верил в то, что Оро повёлся на его блеф, значит, хочет повидаться с кем-то настолько важным, что готов смириться и отдать семейную реликвию.

— Имя, место и время смерти, личный предмет, — сказал Ренегат.

— Данте, Париж, тысяча триста сорок шестой год.

Нагараджа удручённо покачал головой.

— Я знаю. Придётся потрудиться, но тебе-то это по плечу?

— Конечно.

Оро взял со столика потрёпанную тетрадь в истлевшей кожаной обложке и осторожно передал её Ренегату. Это был дневник, который чудом сохранился до настоящего времени. Сородич сел удобнее, закинув ноги на диван одну на другую, и положил тетрадь перед собой. Поиск духа на таком расстоянии и спустя столь долгое время заберёт у него те последние крохи сил, что оставались после путешествия. Надо было съесть девчонку, с досадой подумал Ренегат.

Он оставил все лишние мысли, очистил разум и позвал дух по имени. Бескрайняя чернь ответила лишь тишиной. Ренегат снова произнёс имя; мелкая дрожь прошлась по его рукам, приподняв волоски. Свечи, расставленные в кабинете, загорелись ослепительно ярко и тут же погасли, загудел граммофон, лопнул бокал в руках Оро, осыпав осколками ковёр. Принц вздрогнул и только, будто боялся пошевелиться, хотя по его ладони и предплечью текла кровь и пропитывала рубашку.

В залитой лунным светом комнате завибрировал воздух, собрался незнамо откуда взявшийся туман, который начал сгущаться в центре, обретая человеческие черты.

Принц медленно поднялся из кресла и подошёл к духу, протягивая ему руки. Тот отшатнулся, оставив за собой светлый полупрозрачный шлейф.

— Снова ты! — раздалось эхо. Дух был разгневан. — Я говорил тебе оставить меня в покое!

— Но я…

— Скучаешь по мне?! Я слышал это много раз. Скука не помешала тебе бросить меня в нашем доме и уехать в Америку, как того желал твой отец.