Аналоги разрабатываются комицией механиков и алхимиков, но прогресс очень неоднозначен. Они отрабатывают направление воздушных замков– хотят создать прототип лёгкого воздушного замка, способной быстро перемещаться и маневрировать. Вероятно, у них ничего не получится, но пусть пробуют.

Параллельно они отрабатывают проект магического движителя, основанного на магии воздуха, начатый ещё при царском доме. Если удастся создать достаточно мощный и компактный двигатель, то создание самолётов — это вопрос техники, а не возможности.

— Также Совет решил, что нам необходимо отказаться от применения во вторжении любых видов воздушных замков, — заявил Ниалль. — Армия лича слишком быстро адаптировалась к ним и начала их массовое уничтожение. Если, к окончанию срока подготовки вторжения, не будет выработано более манёвренных самолётов, будет сделан упор на противовоздушные средства. Совет постановляет: воздушные замки применять только для обороны внутренних миров.

То, с какой скоростью враги разбомбили большую часть воздушных замков — это был веский повод задуматься. Но предыдущее командование Армии Протектората не задумалось. Более того, они решили, что надо просто увеличить количество воздушных замков и всё само собой решится. К счастью, Савол назначил правильных котов и от идей с наращиванием числа воздушных замков в армии вторжения уже навсегда отказались.

Как показали недавние события, воздушные замки отлично справляются с подавление бунтов на внутренних мирах, но совершенно не годятся для войны против армии лича.

«А ведь раньше эти замки были лишь чем-то вроде символа власти Протектората», — подумал Савол. — «Максимум — появиться над вражеским городом и высадить десант, а вот когда на них появились пушки…»

Пушки превратили воздушные замки в ультимативное средство, способное удержать в повиновении любой мир, кроме того, в котором сидит Алексей.

Не будь у него бомбардировщиков, все бы уже забыли о Мире архидревних…

— Совет оставляет за собой продлить подготовительный план на один, два или три года — в зависимости от степени отставания от намеченного графика, — Ниалль осмотрел всех присутствующих тяжёлым взглядом. — Необоснованное нарушение плана будет караться по всей строгости законов военного положения. Каждое отклонение от плана будет рассматриваться специальной комицией Совета Временного Правительства и все виновные понесут заслуженную кару.

Раньше право карать патриархов благородных домов имел только царский дом, но Савол передал это право Совету, то есть, самому себе. И все проглотили.

«Надо очень хорошо подготовиться к этой войне», — вновь повторил себе Савол. — «От этого зависит судьба Протектората».

/7 августа 2031 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Ох-хо-хо! — воскликнул я и вновь шарахнул молотом по металлической болванке. — Переворачивай!

Анатолий быстро схватил заготовку манипулятором и перевернул её.

Снова шарахаю по ней молотом и впитываю своей грудью смертоносные искры. Искры, будто бы почти не поддающиеся законам физики, летели по замысловатой траектории и пробивали в моей груди обугленные отверстия — пробовали разные защитные средства, но это бесполезно, поэтому терплю. Регенерация, если не охуевать в атаке, успевает восстанавливать мою плоть.

Что я делаю?

В специальной кузне, названной мною Кузней Великого Деланья, я изготавливаю ключевой элемент будущего совершенного существа — сердце.

Для этого мне потребовались ингредиенты, которые найдёшь не на каждой кухне обычной российской квартиры: мне нужен был дохуиллиард рубедо, а также особый магический аппарат, позволяющий его выпаривать.

С литра рубедо получалось восемнадцать с половиной грамм порошка, который я, после накопления пятнадцати килограмм продукта, начал пережигать в особой электродуговой печи, построенной из спецсплава на основе кремния и вольфрама.

Нужна была температура три тысячи градусов — мы дали.

После пережига от пятнадцатикилограммовой заготовки осталась двенадцатикилограммовая оплывшая и раскалённая хуйня, которой и нужно придать форму сердца, после чего провести над ней особый ритуал охлаждения и метаморфоза.

— Э-э-эх, ухнем! — вновь нанёс я душевный удар молотом.

Молот мой изготовлен из нанокристаллической формы вольфрама — архитехнологического чуда, которое Захар, завзятый коммунист в душе, отдавал скрепя своё кремниевое сердце…

Это уже девятый молот, который я израсходовал на эту заготовку, потому что даже такая высокотехнологичная херня, слишком крутая и непосильная даже для искусственного интеллекта, пасует перед раскалённым рубедо-металлом.