Только столкнувшись с армией лича, только увидев, как хорошо она умеет убивать, Савол начал задумываться о том, что нужно всерьёз пересматривать своё отношение к людям, как к виду.

Пора было признать, что магический путь развития — не единственный верный, впрочем, как и технологический.

«Владыкой всех миров станет лишь тот, кто объединит оба этих пути в третий», — подумал Савол. — «Третий путь…»

И тут ему пришла в голову мысль об архидревних.

Десятки и сотни магических цивилизаций стремились хотя бы приблизиться по могуществу к архидревним, но все они потерпели провал. В том числе и Протекторат.

«А что, если архидревние — это маги-технократы?» — задал он себе вопрос.

— Я думаю, нужно идти на решительный шаг, — заговорил Ниалль. — Пришло время применить грубую силу.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Савол, отвлёкшийся от обдумывания начавшей его захватывать мысли.

/19 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Давай, Анатолий, — приказал я. — Но только на максимуме скорости, а то нихрена не получится.

— Сейчас всё сделаем, босс! — ответила роборука.

Заработала пила, которая очень быстро вскрыла мне грудную клетку.

Спустя долю секунды моё сердце было отсечено от кровеносных сосудов и на его место поставили дублёра совершенного сердца.

Вторую версию я выковал на принципах и морально-волевых — пришлось ещё раз терпеть этот процесс саморазрушения, а затем мучительно долго и однообразно охлаждать второе совершенное сердце.

Но у сердца теперь температура 36,6 градусов Цельсия, что должно постепенно разогреть весь мой организм до этой оптимальной температуры и сделать меня чуть живее. Если операция завершится успехом, естественно…

Анатолий быстро свёл рассечённые сосуды к нужным местам и мы начали ждать.

Регенерация, первым делом, попыталась вытолкнуть инородный предмет, но я включил все свои волевые качества и попытался покорить её своей воле.

Получалось так себе, совершенное сердце выталкивалось из грудной клетке, но делало это медленнее, чем я ожидал. Значит, работает!

Утраиваю свои волевые усилия и принуждаю своё индивидуальное бессознательное работать на меня.

— Пошёл процесс, босс! — зафиксировал Анатолий изменения.

А я видел всё в зеркале, висящем над операционным столом.

Процесс регенерации полностью прекратился, что означало часть успеха.

Далее роборука вновь очистила рассечённые сосуды от наросших тканей, которые должны были стать моим обычным сердцем, после чего присоединила их к совершенному сердцу.

Теперь я пожелал от своего организма иного. Не создать новое, но присоединить.

На этот раз победа над подсознанием далась гораздо легче.

Моя аорта послушно прилипла к совершенному сердцу и сформировала первую связь, а затем к нему присоединилась верхняя полая вена, после чего в новое сердце сразу же потекла моя венозная кровь — совершенное сердце не прекращало биться ни на секунду.

Дальше всё пошло, как по накатанной — все остальные сосуды присоединились и я ощутил, как моя личная кровь начала интенсивное движение по кругам кровообращения.

— Ой, босс, что-то происходит… — предупредил меня Анатолий.

— Да я вижу, — ответил я на это.

Внимательно наблюдаю за тем, как совершенное сердце начинает преобразование сначала сосудов, а затем и окружающих тканей.

Мои внутренние органы начали менять окраску и состав: плоть стала будто бы живее. Именно так должны выглядеть внутренние органы почти живого человека.

Кровь моя тоже подверглась бурному преобразованию, из-за чего я почувствовал неожиданный прилив эйфории. На секунду мне показалось, из-за шума в голове, что я снова живой…

— Всё в порядке, босс? — поинтересовался Анатолий. — Не прерывать процесс?

— Всё заебись… — ответил я. — Затворяй грудную клетку…

Роборука убрала массивные расширители, после чего моя грудная клетка самостоятельно собралась и закрылась.

— Убирай аппаратуру, — приказал я.

Анатолий снял приборы и расцепил захваты, надетые на меня сугубо на всякий случай.

Я сел на операционном столе и прислушался к ощущениям. Вроде как…

Тут мой желудок страшно заурчал, а я начал чувствовать острую боль в области печени.

— Мне срочно надо в сортир, — констатировал я.

Едва успел добежать до служебного туалета морга.

— Ох, блядь, — сел я на унитаз и ощутил позыв к рвоте.

Кожа моя покрылась липким потом, из глазниц потекла какая-то мутная жидкость, а жопу свою я просто перестал контролировать — начал срать чем-то густым, хотя я не ел ничего уже больше трёх дней.