Но я не мог позволить этому случиться снова. Я не мог позволить ей войти в мою тень.

Я подождал, пока она покинет мой кабинет, прежде чем выплеснуть свое разочарование на все, что попадалось мне в руки в этом проклятом месте. Я привык к разрушениям, но не мог вынести вида обломков на ее лице.

Она доверила мне высшую честь, а теперь? Теперь казалось, что я использовал ее ради ее нетронутой киски. Я не хотел ничего, кроме как развратить ее, только чтобы выгнать ее на улицу с мыслью, что она недостаточно хороша для такого придурка, как я.

Скорее наоборот.

Я тот, кто пропитан грехом.

Моя собственная тень прячется от меня.

Я не мог осмелиться утопить ее в своей темноте. Могу ли я?

Ебать! Я зашел так далеко, что пытался найти ракурс, где это, где мы, было бы неплохой идеей.

Даже чума в сознании пуристов была чисткой. С их точки зрения, даже смерть имела положительную сторону. Я мог бы извратить это как угодно, оправдывая свои действия, но результат всегда будет одним и тем же. И эту злую судьбу я не мог ей навязать.

Было бы разумно заставить ее возненавидеть меня. Возможно, я уже был на полпути к этому. Это был простой способ оттолкнуть ее. Я не мог доверять себе и оставаться в стороне от своей воли.

— Ты мне не подходишь, ясно?

Эти слова ощущались как лезвия бритвы на моем языке, опустошение в ее глазах, кислота, которая не давала ране зажить.

Я эгоистичный сукин сын, который должен был отпустить ее, не запятнав ее свет своей тьмой.

А сейчас? Я застрял в петле, пытаясь запихнуть свою развращенность в спектр цветов, где ей не место. Джейми была светом, любовью и жизнью, желтым, красным и зеленым. У моих оттенков даже градиента не было. Они все были черными — полное отсутствие света.

Джейми

В ту ночь, когда я занималась сексом с Лиамом, я в последний раз позволяла себе плакать из-за него. Он оказался замаскированной версией моего отца и сказал мне, что я недостаточно хороша для него.

Он мог бы назвать меня чертовой шлюхой и дать мне пачку купюр, и это причинило бы мне меньше боли.

Первое, что пришло в голову — уйти из AD, но не смогла. Предложения от MG Enterprise уже давно не было, и я была идиоткой, чтобы не принять его, когда оно уже было готово.

Кроме того, мой отец знал, что я получила работу своей мечты, и это наполняло меня гордостью за то, что я смогла доказать его неправоту. Теперь все, что я могла слышать, это его бесцветный голос, говорящий, что он увидит меня, когда я все облажалась.

Думаю, это было бы сейчас.

Почему-то возвращение в Джексонвилл казалось мне коротким концом палки, в отличие от возвращения в AD, чтобы встретиться с Лиамом, поджав хвост, как недостаточно хорошая девчонка, которой я была.

Все, что мне было нужно, — это переориентироваться, погрузиться в работу достаточно глубоко и отбросить все остальное. Когда этот план был установлен и запечатлен в моем мозгу, я снова плакала, чтобы заснуть, обещая, что это будет в последний раз.

Мои попытки забыть о тяжелом решении, которое я приняла, всю ночь терпели крах. Каждый раз, когда я двигалась, я чувствовала боль между ног. Я все еще чувствовала его повсюду и, вероятно, буду чувствовать еще пару дней.

Эта небольшая физическая боль не могла сравниться с муками, пронзившими мою душу, но она была суровым напоминанием каждый раз, когда мне удавалось отогнать эти мысли.

Не выспавшись, я добралась до AD раньше обычного, решив засорить себе голову проектом Вертена. Следующая встреча была не за горами, и мне нужно было быть готовой сделать свою презентацию настолько пуленепробиваемой, что она выдержала бы даже взрыв, вызванный присутствием Лиама.

Годы унизительных слов было трудно стереть, и, прежде чем я это осознала, я снова упала в темную яму эмоционального насилия, работая на автопилоте.

Я недостаточно классная.

Я не из богатой семьи.

Я недостаточно талантлива.

Я ничто. Никто. Не достаточно хороша.

Нет. Чертовски. Верно.

В моих мыслях тоже был гнев, витающий вокруг боли. Я сжала карандаш крепче, кончик сломался именно в тот момент, когда Лиам появился в поле зрения. Конечно, он выглядел как чертов подарок богов.

Мои глаза встретились с его глазами, боль в груди парализовала мои чувства. Я заставила себя отвести взгляд и снова перевела взгляд на стопку планов этажей на столе.

Что ты? Глупая?

— Доброе утро, Джейми, — Лиам стоял прямо перед моим столом, его голос был спокойным и низким. В этом была жалость, точно такая же, как я увидела в его глазах, когда он увидел меня. Мне это дерьмо было не нужно. Единственное, что мне нужно было, чтобы меня оставили в покое.