– Интересно. Согласно рассказу Мики, эта дирмагнос поцелуем забирает у жертв их жизненные силы. И если люди, что там обитали, оказались заперты вместе с ней, то она, должно быть, питалась ими, покуда не осталось ни одного.

– А когда все они погибли? Как она тогда выживала?

– Понятия не имею, но, судя по всему, как-то.

Теро задумчиво пощипал бородку.

– Целое тысячелетие. Быть может, она спала, словно гусеница в коконе или лягушка зимою в тине, а проснулась лишь, когда повредили наружную печать. Именно тогда и стали пропадать люди. Если она снова получает пищу, то становится всё сильней.

– Но раз все эти столетия питаться она не могла, разве она не должна была ослабнуть?

– Есть такая вероятность. Но это значит, что чем больше у нас уйдёт времени на то, чтобы выступить против неё, тем сильнее она станет.

Теро огляделся кругом, затем пошёл в центр пустыря и сел там. Он достал знакомый льняной платок, сжал его меж ладонями, прикрыл глаза и какое-то время сидел недвижно. Через какое-то время он отложил его в сторонку и лёг на спину, раскинув руки.

Наблюдая за ним и слушая голоса ворон, Алек присел на блок тесанного камня.

Наконец, маг поднялся, стряхнул с себя пыль и помахал Алеку, чтобы тот подошёл.

– Ну что? – спросил Алек.

Теро отвернулся, чтобы солдаты не видели его лица, и тихо сказал:

– Ничего. И это весьма занятно.

– Вот как?

– Меня не удивляет, что я совсем не ощущаю Клиа. Но когда я лёг на эту землю и попытался уловить ощущения из давнего прошлого этого места, я не почувствовал ничего.

– Башня-то исчезла.

– Нет, я хочу сказать, что здесь нет даже намёка на то, что тут хоть когда-нибудь что-нибудь было. Так, словно кто-то вырвал эту башню из времени, подобно гнилому зубу, и больше на этом месте уже никогда и ничего не существовало.

– Но ведь город по ту сторону тоже есть. Как он может находиться и там, и тут?

– Не знаю, Алек. В том измерении и башня, и город целы и невредимы, вероятно, так же, как в тот день, когда наложили печать. Только башню на самом деле убрали, если только так можно назвать то, что произошло. И согласно рассказу Мики, там есть и вода, и пища. Только там, но не в городе. Ведь ты же сам видел?

– Да, всё так. Как я и говорил, я не учуял там запаха ни одной жаровни.

– Довольно странно. Это как бы память, ну, или призрак, того города, вместе с призраками его прежних обитателей.

– И где же они умерли, в таком случае? Тут или там?

– Когда сразу погибает такое количество народу, должны сохраниться хоть какие-то останки, хотя бы кости среди этих развалин. Их я тоже пытался поискать. Здесь их нет. Лишь кости немногочисленных животных, не так много, как должно бы быть.

– Пусть так, но тут должно было произойти что-то ещё, раз уж это ты учуял?

– Похоже, нет. Здешняя земля просто… мертва. Что очень важно. Что-то тут всё ещё действует, спустя столько столетий.

– А если Клиа на той стороне разрушит печать, как полагаешь, башня появится снова?

– Вероятно, да. И в таком случае лучше бы никому не стоять у неё на пути.

Алек обвёл задумчивым взглядом пустынный город.

– Теро, но если это место находится скорее в ином времени, чем в ином измерении, то тогда почему там не действует твоя магия, а магия дирмагнос - да?

– Прекрасный вопрос. Единственное, что приходит сейчас на ум, это то, что это место лежит и в ином времени, и в ином измерении. Во времени, предшествовавшем Третьей Ореске. В то время и в том месте моя магия просто не существовала, но уже существовала её. И до сих пор существует.

– Но ты в этом не уверен.

– Как я могу быть уверен?

Алек потёр лоб.

– От всего этого у меня разболелась башка.

Теро вздохнул:

– У меня тоже.

Серегил с Микамом дождались, пока как следует стемнеет, потом переоделись во всё тёмное и раздобыли лопату.

Губернаторской страже платили не за то, чтобы она допрашивала знатных гостей, так что в ответ на вопрос Микама о том, в каком направлении искать путёвый бордель, их удостоили их не более, чем слегка удивлёнными взглядами.

В небе висела половинка луны и освещала им путь, пока они добирались вдоль побережья до отдалённого кладбища.

– Всегда не переваривал такие местечки, - проворчал Микам, слезая вслед за Серегилом с коня на краю погоста. – Вот как тут душам обрести свободу, если не жечь трупы?

Серегил вскинул лопату на плечо.

– Как-то, видимо, умудряются. Идём же. Наш воришка вон там.

– Надеюсь, ты не ошибаешься. Это последнее, чем я мечтал бы сейчас заняться.

У могилы оба повязали лица смоченными в уксусе тряпками, Микам взял на себя лопату и принялся за раскопки. Песчаный грунт поддавался легко, и к счастью, местный могильщик, похоже, не утруждал себя слишком глубокими захоронениями своих подопечных. Уже через пару футов на них повеяло смрадом, который окреп, едва Микам докопал до завёрнутого в плащаницу тела. Даже маска с уксусом уже не спасала.