Я бы отдала ее Парцифалю, но это было бы странно, правда? Но он бы воспитал из нее великую темную ведьму!

Я плакала всю ночь, собирая ей вещи. Суви, моя дорогая Суви, так и не поняла, что случится. Я искренне просила ее поверить, что вернусь. Я и сама хочу в это верить!

Обращаться так больно, но потом телу лучше. Тело оборотня мощнее, лапы упругие и сильные. Так легко, пока бежишь… Но постепенно начинаю забываться. Ведьмам так просто потерять себя в теле волка…

Сквозь ветки роз я смотрела, на Суви у дверей дома Тильды. Дом Тильды… это так странно, раньше это был и мой дом…

Хотела крикнуть «прости меня», но Суви бы испугалась моего рыка.

Прости меня, Суви, надеюсь, однажды ты меня простишь, и мы поговорим об этом. Я обязательно вернусь!»

Суви отложила дневник и закрыла глаза. В висках пульсировала боль. Суви стало трудно дышать. Она отрыла окно и впустила в комнату холодный воздух. Ее взгляд зацепился за куст белых роз. От ее взгляда распустились бутоны.

— Мама была здесь, — сказала ветру Суви. Но он ответил ей воем.

Суви с трудом принялась читать дальше. Даты и слова ударами плети проносились перед глазами.

«Апрель 2005. Илари сказал, что ирландский волчонок пережил тринадцатилетние. У этой Хьюз, которую я видела на днях, слишком самодовольный вид. Так бы и выколола ей глаза.

И все же жалко мальчишку. Если я, взрослая ведьма, еле справляюсь, какого ему? Интересно, какие темные заклятия использует его мать? Он явно не мог сам пережить этот возраст. Магия должна была убить его…

От мысли, что я сама бы сделала такое с моей дочкой, становится дурно. Я бы лучше умерла!»

Суви, вскользь читая болезненные записи, долго перечитывала одну из них:

«10 мая 2005. Суви сегодня исполнилось тринадцать лет! Я больше не могу часто навещать ее, или просить Илари. Я знаю, как она скучает и ждет меня, и я ее жду. Я тоже скучаю…

Я знаю, что Илари пишет от моего лица письма, но я уничтожаю их. Что я скажу моей малышке?

Мы были на ее празднике вместе. Всегда любила тринадцатилетие. Это особое празднование.

И за моей дочкой отлично ухаживает. Она не бросит ее, не даст в обиду и обеспечит всем необходимым. Кроме меня…

Я так горжусь Суви, она станет отличной ведьмой. Илари долго смеялся, вспоминая, как Суви обвила весь дом виноградными лозами. Суви достался редкий дар. Если бы Тереза увидела, какая у меня дочка! Может, тогда она бы поставила меня в пример Фриде? Хоть раз…

Июнь 2005. Ох, у меня ужасные новости: я больше не могу призывать Петунию! Я пытаюсь, но Илари говорит, что мало у кого выходит призвать фамильяра. Я так скучаю по Петунии, без нее холодно и страшно…

Вчера видела крысу, разрыдалась. От отчаяния сначала решила, что это моя Петуния… жалостливый взгляд Илари сделал только хуже!

Я боюсь написать об этом Парцифалю, что, если он скажет, будто Фрида, конечно же, Фрида, не потеряла бы контроль?

Август 2005. Способность Суви натолкнула меня на мысль. Я вспомнила легенду, которую давно мне рассказывал Винцент. В восемнадцатом веке в Исландии родился ведьмак Хёнд, будущий Верховный Чародей Хёнд Адельхейд. Он где-то в Финляндии нашел волшебный волчий цветок, родившийся от слезы первого оборотня. Сок этого цветка вылечивает боль волков.

А если эта сказка правда? И был этот цветок… мы ведь точно знаем, что был сам Хёнд.

Без Петунии все еще холодно.»

К 2008 году записи о тяготах путешествия ведьмы-оборотня все больше редели. Сгораемая желанием найти заветный цветок, Астрид сильнее теряла контроль над магией.

Суть оборотня сжигала и рвала ведьму.

Суви было дурно, но она читала до рассвета. Уставшими, слипающимися глазами она прочитала последнюю запись дневника. Эту запись она будет перечитывать долгие годы.

«Июль 2008. Мы обошли все леса. Равнины и пустоши, горы и даже сады Финляндии. Нигде нет этого цветка. Илари просит остановиться или подключить других оборотней. Но я не сдамся!

Я так устала идти. Я везде чувствую присутствие слуг Фриды.

Руки болят, и я еле могу записывать, спасть, есть… Больше не могу обращаться, застреваю на половине пути. Я вижу, с каким ужасом на меня смотрит Илари.

Как-то, думая, что я сплю, он сказал севшей рядом сойке: «Я давно хотел вернуться на родину, но не так. Астрид сведет нас обоих в могилу. Я тащу ее на себе полпути… даже у оборотня силы могут кончиться. Но и бросить ее я не могу.»

Ничего, дорогой Илари, слава восполнит твои тяготы и тайные передвижения сполна! Уверенна, именно это птица ответила бы тебе, если могла бы понять.

Мы найдем цветок!

Я так хочу увидеть Суви. Я не думала, что буду так скучать.»

Дальше записи обрывались.

Избегая родственников, Суви вышла на улицу. Ей нужно было пройтись. Мысли кубарем неслись в голове. Суви узнала две вещи: маме было больнее, чем она могла представить, мама сама решила выбрать этот путь. От осознания последней мысли Суви самой хотелось выть и кричать.