Зал украсили сотней зачарованных огоньков. Они кружились, метались по залу, доставали до самого потолка. Каждый, кто смотрел на зеркала, появившиеся на стене, видел все положительное, что случилось с ним в Академии. Суви старалась не смотреть, но иногда с болью замечала не только подруг, но и Адама.

Зачарованные Сигве музыкальные инструменты играли легкую мелодию. Столы ломились от еды: от пирогов с лесными ягодами, яблоками и грушами, от пирогов с рикоттой, тимьяном и гвоздикой, от кексов с календулой, георгинами и васильками, от засахаренных тюльпанов и роз, от обжаренных цветов бальзамина, фуксии и сирени, от печенья с липовым и вересковым медом, пирожков с крапивой и черемухой, с лесными ягодами. По бокалам были разлиты вина из акации и одуванчиков, соки из мелиссы и жасмина.

На празднике присутствовали цверги, ориады и дриады.

Прия шла, точно плывя, в элегантном красном платье, украшенном золотыми нитями. Если бы выбирали королеву бала, выбор оказался бы слишком очевиден.

Давид выдохнул и мечтательно улыбнулся. Он взял руку Прии и поднес к своим губам.

— Вы прекрасны, моя королева, — подмигнул ей Давид.

Зеленый костюм Инны из лучшей ткани ши, подаренный Адаром, переливался легким внутренним блеском. Суви заметила, что Инне и не нужны были такие эффекты, Инна сверкала бы и в льняном сарафане.

Адар шел рядом с Инной, держа ее за руку. Чародеи оборачивались, перешептываясь. От Адара веяло древней магией, она клокотала, пронизывая тело. Его золотые глаза блестели, точно огоньки хищника в сумеречный час.

— Сегодня будут говорить только о ней, — заметила Иоланда.

— Они хорошо смотрятся, — радостно захлопала в ладоши Рамуне, вызвав смех Иоланды.

Лаура надела нежно-голубое платье, напоминающее всплеск теплых волн. В волосах ее сотней капель блестел жемчуг. Лаура шла под руку с Суви. Лаура улыбалась, с беспокойством ощущая, как подруга дрожит.

Суви надела очень простое, но милое черное платье. Она хотела не выделяться. Но вдруг в ее волосах появились бутоны роз и ромашек. Суви сразу нашла причину. Стоя у инструментов, ей улыбались Антея и Дафна. Суви ответила им искренней улыбкой.

— Я столько раз хотела ускорить приближение этого дня, а теперь я здесь стою… и ох, Суви, — Лаура крепко обняла Суви, — обещай мне, что, попрощавшись с Академией, мы не расстанемся!

— Конечно, — Суви нежно поцеловала Лауру в лоб, окинула взглядом танцующих Прию и Давида, Инну и Адара, они смеялись, не сводя друг с друга глаз, — вы все мои близкие люди, как я могу забыть о вас?

Суви осталась одна. Она не отказывала тем, кто приглашал ее на танец. Лишь, закрывая на миг глаза, представала, что это были теплые руки Адама и это он стоял перед ней. Он бы щекотал волчьим дыханием и тихо так, чуть заметно, смеялся.

Когда все учителя произнесли речи, и сам Винцент Вальден вручил ученикам их дипломы, те, кто еще не плакал, разрыдались. Теперь они окончательно покидали стены Академии. Суви, принимая диплом, одарила директора многозначительным взглядом. Его последние слова не выходили из головы, но заговорить об этом Суви не решалась.

— Я рад был быть вашим директором, — сказал профессор, он посмотрел на Суви и растерянно улыбнулся, точно не зная, как реагировать, — мне жаль, что не все дошли до конца. Мы будем помнить Адама Хьюза. — На потолке звезды выстроились в портрете Адама. У Суви ноги наполнились ватой, — те, кто знал Адама, те, кто видел, те, кто проходил мимо…

Дальше Суви не слушала директора. Она выбежала на улицу, где свежий сырой воздух, с зависшей моросью, немного привел ее в чувства. Суви прижалась к вышедшей следом Лауре, пряча красное от слез лицо.

— Я хотела простоять до конца, но…

— Я знаю, — прошептала Лаура, чуть покачиваясь, — я понимаю.

Скоро к ним вышли Давид, Прия и Инна. Они стояли, слушая долетающую музыку и пение сверчков. Суви повернула голову, смотря, как луна отражается в глазах Прии. Такая далекая и одинокая луна.

Суви крепче прижалась к Лауре.

1431 год.

Адалину вели на костер. Ей исполнилось всего девятнадцать, а мир лишь вступил в пятнадцатый век. Но кого это могло волновать? С перевязанными руками, босиком по первому снегу, ведьма шла вперед. На казнь ее вели двое. Они сжимали руки Адалины до синяков на коже, но боялись взглянуть в ее пронзительные глаза.

Холодный ветер трепал огненные волосы ведьмы. Когда кудри закрывали лицо, гордая ухмылка искажалась усталостью и страхом. Но серые глаза призывно горели.

— Не думал, что доживу до сожжения ведьмы. Я привык, что просто отправляют на работы. — Заметил один из палачей.

— Показательно, — зевнув, ответил другой.

Точно Адалины и не было рядом.

Адалину привязали к столбу. Хворост под ее промерзшими ногами был сырым и долго не хотел разжигаться. Но недовольный гул толпы подгонял его.