— Есть? — спросил он, принеся ей стакан воды несколько часов назад.

И ей пришлось признаться.

— Я не должна была сообщать тебе сейчас… Еще слишком рано.

Она хочет сказать, что есть еще риск его потерять.

Леон только что вернулся с работы и нашел ее на диване, белую как смерть.

— Все нормально? — шепотом спросил он у Жозефа, пока Жоанна молча созерцала пламя в камине.

Жозеф, улыбаясь, кивнул.

— Да. Все нормально.

Теперь они вдвоем пытаются ужинать, в то время как Жоанна так и осталась, скорчившись, на диване. У Леона встревоженный вид.

— Ты уверена, что не хочешь немного пюре? — спрашивает он, обращаясь к спине Жоанны.

— Уверена.

Она кладет грелку на подлокотник дивана и встает.

— Куда ты? — беспокоится Леон.

— Как можно дальше от этого запаха.

— Запаха? Какого запаха?

Жозеф улыбается неведению Леона.

— Она какое-то время будет чувствительна к запахам, — говорит он. — Некоторые будут внушать ей настоящее отвращение.

— Как это пюре, — добавляет Жоанна с гримасой. Жозеф сочувственно улыбается.

— Иди ложись. Мы принесем тебе чего ты захочешь, хорошо? Чего бы тебе хотелось?

Она задумывается на несколько секунд.

— Инжирного компота.

Оба поспешно кивают.

— Отлично. Будет тебе компот через полчаса.

Она идет в спальню, они смотрят ей вслед. Леон умирает от беспокойства.

— Это надолго?

— Возможно. Так часто бывает в первые три месяца.

— О!

Жоанна входит в свою комнату и больше не слышит, о чем они говорят.

Это продолжалось полных два месяца. Поначалу она отказывалась идти к врачу и заставляла себя продолжать работать в школе, пока Жозеф не стукнул кулаком по столу.

— Теперь тебе надо отдыхать! Ты ничего не ешь! В конце концов упадешь в обморок.

Леон горячо поблагодарил Жозефа за инициативу.

— Меня она никогда не слушает…

Но это затянулось надолго. Она постоянно чувствовала себя усталой, а когда ей становилось лучше и она начинала есть, ее опять тошнило. Целыми днями она считала часы. От чтения кружилась голова. От готовки мутило. К счастью, была музыка. Жозеф ставил Майлза Дэвиса, Бетховена, иногда Моцарта.

— Это очень полезно для развития ребенка, — говорил он.

Однажды вечером она застала Леона и отца за совещанием в кухне. Жозеф вернулся из города и показывал Леону новенькую толстую книгу.

— Это может сделать начало ее беременности веселее, — говорил он.

И Леон, начавший листать книгу, энергично подтвердил.

Ей сказали об этой книге в тот же вечер. Она называлась «Ритуалы и традиции шаманов в отношении беременности во всем мире». Жозеф и Леон сели на диван, положив между собой книгу. Жозеф объявил:

— Мы тебе почитаем.

Они стали читать по очереди, сопровождая пассажи комментариями и призывая ее высказать свое мнение.

— Два общих суеверия мы находим у большинства народов мира: женщина и ее зародыш беззащитны, потому что на них могут напасть злые духи. Для их защиты существуют определенные ритуалы. В Африке, например, беременные женщины принимают каолиновые ванны.

Леон нахмурил брови.

— Понятия не имею, что это такое… Повсюду в мире им дают защитные предметы. Колдуны в Африке и Вьетнаме дают талисманы против выкидыша. В Сенегале это амулет с сурой из Корана. О! А в Гвиане, в племени нджукас, им дают веревочки, которыми они должны обвязывать живот. Дать их должен шаман.

Жозеф и Леон включились в игру еще больше, чем она.

— Металл служит превосходной защитой в Гватемале и в Того, в племени эвес. Он защищает от злых чар и является громоотводом от злых духов.

Леон стукнул ладонью по коленке.

— Вот оно что, Жо! Надо купить тебе украшение-громоотвод!

Видя на ее лице легкую улыбку, они продолжали чтение весь вечер. Назавтра Леон принес ей подлинный мусульманский талисман, найденный у антиквара в Сен-Сюльяке.

В другой вечер они решили угадать пол ребенка с помощью старинных верований. Они с Леоном были в спальне, в темноте. Зажгли свечи, и Леон склонился над купленной Жозефом книгой.

— Тебе снился в последнее время медведь или дракон? — спросил Леон.

Жоанна, опершись на большую подушку, покачала головой.

— Нет.

— Ладно, — разочарованно протянул Леон. — А корова?

Она задумалась и снова покачала головой.

— Тоже нет.

— Тогда, может быть, цветок? Или солнце?

— Нет.

— Украшение?

Она закатила глаза. Уголки его губ опустились в гримаске разочарования.

— Что это должно значить? — спросила она, привстав.

— В Корее считается, что если будущей матери снится медведь, дракон или корова, значит, она ждет мальчика. Если ей снится цветок, украшение или солнце, будет девочка.