Шрифт:
— Салех, мой друг. Он несёт весть о гибели эмира.
Араб спешился и оглядел поле битвы. Потом перевёл взгляд на рыцаря.
— Кажется, мне уже нечего рассказывать?
— Ты угадал. Собери сухих веток и травы. Похоже, нам придётся заночевать здесь.
Абриза покачала головой:
— Я бы не стала этого делать. Ассасины хватятся своего отряда, а их логово не так далеко отсюда, и их там почти пятьсот воинов. К тому же вам лучше поспешить. Крестоносцы в опасности.
Оба молодых человека с изумлением посмотрели на неё.
— Хаттаб по велению Старца Горы готовится уничтожить чужеземцев, — сказала дочь эмира. — Он узнал, что между французскими и нормандскими предводителями не раз уже возникали распри. Ассасины этим воспользуются. Завтра утром отряд французов будет атакован людьми, одетыми как нормандцы. Тучи пыли помешают рассмотреть их лица, и они уничтожат десятки воинов прежде, чем те успеют опомниться. Затем найдутся французы, которые укажут Балдуину «виновников» нападения. Начнётся ссора, а покуда она длится, под покровом ночи ассасины убьют Балдуина. Я знаю в лицо тех двоих, кто должен это сделать. Но прежде нужно предупредить французов о нападении. Их поджидают за разрушенным городом, в русле пересохшей реки.
— Беда! — Салех посмотрел на солнце. — Пока мы возвращаемся, «стрелы шайтана» успеют напасть, и мы подоспеем, когда уже будет поздно!
— Скачи один! — воскликнул Эдгар. — Я поеду к развалинам и задержу этих шакалов!
— Я с тобой, — возразил юноша. — Иоанн не оставит брата. Может быть, ты, прекрасная дочь эмира, выручишь нас, раз уж решилась помочь христианам?
— Я бы лучше сражалась. Но, действительно, кто-то должен поехать к крестоносцам, тогда они успеют прийти на помощь. Только дайте мне что-нибудь, какую-то вещь, которую рыцари знают. Тогда они поверят, что я послана Эдгаром.
Молодой человек снял с шеи и протянул ей овальную серебряную пластинку на кожаном шнурке.
— Вот. Этот образок дал мне отец. Его видели и Балдуин, и многие рыцари.
Девушка с любопытством посмотрела на медальон.
— Кто это?
— Дева Мария, мать Христа. Не потеряй. Это — самое дорогое, что у меня есть.
К утру конь стал оступаться — вот-вот упадёт. Абриза наклонялась у его уху и шептала ласковые слова. Но благородный жеребец и так делал всё, что мог. Его силы были на исходе, а первый отряд воинов Креста должен был показаться за холмами только после восхода.
Девушка поздно заметила десяток всадников, появившихся вовсе не с той стороны, откуда двигались крестоносцы. Цвет их одежд был хорошо различим на фоне светлеющего неба... Ассасины! На поиски убийцы Хаттаба отправился не один отряд!
Гудящие стрелы разбойников пролетели справа и слева Абризы. Отважная наездница ударила коня хлыстом. Но чёрные убийцы настигали. Одна из стрел вонзилась в шею горячего скакуна, другая царапнула правую руку девушки. Она подняла её к лицу — серебряный овал светился на ладони, как звёздочка.
— Помоги мне, Дева! — прошептала Абриза. — Рыцарь Креста дорог мне... Сделай так, чтобы я после смерти могла встретиться с ним!
Обернувшись на крик, девушка увидела, что конь под одним из преследователей рухнул. Остальные, чтобы не налететь на упавшего, осадили жеребцов. На горизонте внезапно возникла длинная цепь всадников, и сарацины, увидев их, тут же унеслись прочь.
«А так как встретиться на том свете мы с вашей матерью могли лишь в том случае, если бы она приняла нашу святую веру, Дева Мария вняла мольбам Абризы — она уцелела, поведав Балдуину о грозящей беде и о том, что мы с Салехом приняли неравный бой. Французские воины тотчас поскакали нам на помощь и разбили ассасинов. Абризу крестил епископ Валентин, дав ей имя Мария. Он же вскоре обвенчал нас. А когда воины Креста овладели Гробом Господним и Балдуина избрали королём Иерусалимского королевства, я с женою вернулся в Овернъ. Мой друг Салех женился на Лейле, которая в крещении стала Луизой, и они поселились в Эдессе, откуда я и получил известие о смерти самого ужасного из убийц, коих знал Восток».
Глава пятая
Малыш Ксавье
Уже вечерело, когда отец и сын вновь вышли в большой зал баронского замка. К их удовольствию, Флорестина, даже не спрашивая хозяина, уже собрала на столе ужин, состоявший частью из охотничьих трофеев старого барона: кухарка испекла в очаге кабанью ногу и изжарила на вертеле зайца, выбрав самого упитанного. Охотники настреляли их штук шесть, ещё трёх принесли собаки. Кроме дичи, Флорестина подала каравай отлично испечённого пшеничного хлеба, горшочек варёной репы и миску спелых слив. Принесла она, конечно и большой кувшин вина, нацеженного в одном из двух хозяйских винных погребов.
— Гляди-ка, всё дымится! — воскликнул Раймунд, с удовольствием усаживаясь на стул и оглядывая расставленные перед ним яства. — И как только эта девчонка ухитряется угадать, когда именно я окончу дела и пойду трапезничать? Вот уж служанка так служанка!
— Она, видать, чует тебя сквозь стену, отец! — расхохотался Эдгар, всё ещё находившийся под впечатлением прочитанной рукописи и от того не сразу заметивший появившееся на столе богатство. — Право, не говори никому про эту особенность Флорестины, не то её ещё сожгут когда-нибудь на костре за колдовство. То-то я замечал, что она иной раз сидит на окошке кухни да расчёсывает волосы [10] .
10
В средневековье, да и много позже, бытовало убеждение, что ведьмы, расчёсывая свои волосы, таким образом призывают злых духов, вызывают видения и т.п.