— А потом на острова? — прошептала я.

Он кивнул. Лицо было усталым и застывшим. Марк приподнял меня, стал стягивать плащ. Нечто острое пронзило плечо возле ключицы, но я не думала о боли тела. Порой её легко пережить, чувствуя на себе любимые руки.

— Ты говорила про Агну, Габриэль, — сказал он, мокрой тряпочкой вытирая кровь. Щипало ужасно — судя по запаху, это была отнюдь не вода. — Да, я вижу её во сне, но не выбираю образы. — Он порвал ворот, чтобы было удобнее, и принялся смазывать дырку густым целебным настоем. — Я не собираюсь врать: она всё ещё мне дорога. Но и ты дорога мне.

— Сделай выбор, Марк, — прошептала я, поглаживая его пальцы. Было неудобно и ему, и мне, но я не останавливалась. — Пожалуйста. Ради нас обеих.

— Постараюсь, — ответил он. — Хм. Придется тебе снять блузку.

— Хорошо, что я в штанах, — улыбнулась, хотя стало по-настоящему больно.

Некоторые зелья Бэйта прежде чем заживить причиняли особую, нелегкую муку. Марк помог мне вынуть руку и осторожно стянуть одежду через голову. Своим телом закрыл от остальных, хотя воинам сейчас было не до нас, и принялся заматывать. Конечно, я второй рукой ощупывала его, и тотчас испачкалась.

— Марк!..

— У?

— Кровью истекаешь, а, говоришь, что раны пустяковые!

Он вздохнул и ничего не ответил, а когда закончил, я живо взялась за супруга, надеясь, что не причиню ему новой боли. Любая смерть на Атре — печаль, а потерять воина — вдвойне сложнее, тем более Солнечным, которых и так было мало.

Я стянула с супруга рубашку, и занялась его животом. Хорошо, что неведомое оружие прошло вскользь. Марк накинул мне на плечи плащ, погладил по голове. Он как будто чувствовал утрату через себя, потерял часть собственной души, и светил не ярко, а едва заметно.

— Нужно подниматься на поверхность, — сказал подошедший Дэр. — Отсюда я не могу позвать Грозовых, да и Солнечные нас не услышат. Чем скорее прибудет отряд, тем лучше.

— По домам, — кивнул Дэр. — Проводим Кимбэла и встретимся у пропасти.

Дэр кивнул.

— Ты как?

Марк протянул руку, и Дэр сжал его ладонь.

— Никак, друг. Просто никак.

Дэр опустил глаза.

— Зря мы рискнули ребятами. Нужно было идти вдвоем.

— Возможно. Сожалеть поздно. Остается только сказать «Прощай».

Слова были как заклятие, и мне захотелось, чтобы подземные ходы рухнули и никого больше не пускали на Аторию — ни злых, ни добрых. Всего пару часов назад Кимбэл дышал и улыбался, и вот теперь его нет.

Это могло случиться с каждым из нас. Мы все оказались под угрозой. И я должна была стать сильнее, пусть для этого пришлось бы отдать самые сокровенные мечты.

Снова одна в пустом доме. Со мной только кот, да и тому интереснее на улице. Даже Кулёк прийти не может — боится маркалов. Я понимала, что ревновать Марка к давно умершей глупо, но остановиться не могла. Хотелось бить посуду и реветь, взяться за меч, сразиться с ненавистным противником. Самое страшное, что больше всех я ненавидела сестру. Почему она никак не могла оставить Марка в покое? Он ведь страдал из-за неё! А что, если это Солнечный не хотел отпускать любовь? От этой мысли становилось дурно.

К тому же мне через день снился призрак в зеленом платье. Темная Агна ходила следом, пытаясь схватить за руку, прижать к себе, поделиться той гадостью, что носила внутри, и я орала, просыпаясь, и долго пялилась во тьму, боясь, что дверь откроется и в комнату зайдет страшная черная женщина.

Хорошо, что у меня оставались дела в поместье: я снова убиралась, стирала и вычищала. Воины передавали мне свежие новости, в том числе об успешном строительстве, но ни одной теплой весточки от мужа. Ему сейчас было совсем не до меня, и это оставалось только принять. Любовь не приходит не вовремя, но порой на неё совсем нет времени. Так и я — находила силы на что угодно, занималась всем подряд, когда жаждала того единственного, который не мог быть рядом.

Так прошло две недели. Я научилась справляться с собой, и загнала тоску в глубину сердца. Даже страхи приручила, и теперь каждый раз позволяла Агне обнять себя, чтобы, дрожа, впускать нечто жуткое. И просыпалась без воплей — дрожащая, но не сломленная.

А потом нашла в библиотеке несколько странных набросков, сделанных твердой рукой. Без сомнения, это была юная Агна. Умелый художник сплел её фигуру с окружающим миром, нарисовал вязь молний и облачные фигуры могучих воинов. Я узнавала места — Влюбленные, потом Священная долина и Грозовой дом, а ещё роща розовых берез. А вот сестра сидит рядом с маркалом и чешет ему грудку…

Внизу стояло «М.С». Увидев инициалы, я уже не сомневалась в авторстве. Марк никогда не говорил, что рисует, не рассказывал и о том, что в западном крыле есть огромный, заброшенный зимний сад, не показывал бальную комнату в восточном крыле. Наверное, это казалось ему незначительным, однако я считала каждую мелочь важной и особенной. Среди вещей на чердаке я нашла швейную машинку, и теперь узнавала у воинов, что им нужно. Поначалу Солнечные отказывались, однако когда я сделала для выздоровевшего Элдри рубашку, штаны и комплект постельного белья, мужчины стали приходить, смущенно прося зашить вещи.