– Отец, - по правую руку заговорил парень лет тридцати, бывший точной его копией, только без седины, - разрешите мне высказаться?

Если я правильно понял, то он, наверное, являлся моим старшим братом и первым сыном отца. А слева от него по старшинству сидели еще трое моих братьев и две сестры. Младшая из которых была на вид моложе меня, но так как я успел выяснить, что я был младшим ребенком в семье, то, значит, она была старше меня всего на пару лет. Вряд ли больше.

– Говори, Юн.

Старший брат поднялся, отдернул край белой рубахи и, прокашлявшись, заявил:

– Я всегда знал Лао как честного и доброго парня. Да, по малолетству мы его часто задирали, но обиды он на нас за это не держал. И не думаю, что сейчас решил вспомнить о былых обидах.

Все мы знаем, что нашу веру и сплоченность испытывают шпионы и подговорщики красных наместников. Они только и ждут повода, чтобы нас рассорить. В связи с чем, я хотел бы выразить свое полное доверие словам брата. Наша сестра Нея всегда была легкомысленна и податлива новым веяниям, потому я не удивился бы, если узнал, что ее подговорили убрать младшего брата, а затем и отца. Я считаю, что в этом наше счастье, что Лао остановил ее раньше.

Мой голос за то, что Лао невиновен.

– Садись, Юн, - скривившись, приказал Пао. По нему было видно, что он и сам не был рад, что дал право голоса первенцу.
– Есть те, кто хотел бы высказаться?

– Да, - раздался грубый бас с лавки. Я перевел взгляд на того, кто говорил. То был странный мужчина лет тридцати с закрученными усами и в широкой шляпе. – Разрешите мне сказать, ваше первородие.

– Прошу вас, Гюрди.

– Я знал Лао с пеленок, и он не так прост и глуп, как о нем принято считать. Он расчетлив и мстителен. Я убежден, что обида жила в нем все эти годы и теперь она нашла свой выход. У меня все, - гордо кончил Гюрди.

– Хорошо. Голосуем! Кто за то, чтобы изгнать Лао из клана и отлучить его от фамилии Ши?

Вверх поднялись руки. Я с тяжелым сердцем принялся подсчитывать их количество. Почти половина. Причем большинство голосовавших сидели вне стола - у стен.

– Так я и думал, - грузно произнес Пао и закашлялся. – Воды, - прохрипел он.

Откуда-то из спин протиснулся слуга и подал ему кружку.

Осушив ее одним залпом, отец Лао побледнел и с грохотом повалился на пол. Раздался женский крик, все заполошились и кинулись к бездыханному телу.

– Отравили! Убили! – послышались голоса в толпе. – Зовите лекаря!

Неужели так начало действовать проклятие на крови? Или же это мое заклинание, спасшее Лери, убило отца Лао? А может это действительно заговор, и я тут ни при чем?

Столько вопросов оставалось без ответа, но главный из них состоял в том, как проголосовали собравшиеся. Я ведь абсолютно ничего не знал об их системе голосования.

Пока все бегали и суетились, я продолжал стоять и наблюдать за творящимся столпотворением.

– Успокойтесь! – неожиданно перекричал толпу Юн, старший сын покойного.

Все собравшиеся тут же замолчали и уставились на него, как бараны на закрытый забор.

– Мы должны сначала озвучить приговор. Это то, чего хотел бы отец.

– Но он мертв? – воскликнул чей-то голос в толпе.

– Я не слепой, - огрызнулся он. – Отныне я, как старший сын своего отца, возглавляю наш клан от этой минуты до самой смерти. Потому прошу уважительно обращаться ко мне и не упоминать очевидные вещи.

– Да, ваше первородие, - виновато прозвучал все тот же женский голос.

Как бы я не высматривал кто говорил, из-за столпившихся ее видно не было.

– Брат, - обратился он ко мне, глядя прямо в глаза, - наш клан проголосовал за то, что ты невиновен. Но многие не желают видеть тебя и, верно, носят в сердце обиду. Поэтому я попрошу тебя остаться до тех пор, пока мы не придадим тело отца земле. После же я настоятельно тебе советую покинуть этот дом.

– Спасибо, брат, - холодно ответил я, понимая в какое непростое время ему выпало править, но в то же время желая ему смерти, ведь возглавить клан должен был я.

А теперь мне предстояло разобраться с теми двумя амбалами, что были со мной не особо ласковы. Я вышел из обеденного зала и, вот удача, они стояли, как истуканы, у самых дверей.

– И что мне с вами сделать? – с ехидной улыбкой обратился я к ним.

Они сразу все поняли и кинулись на колени, вымаливая себе пощаду. Я только посмеялся над ними. В один момент они мне показались такими жалкими и никчемными, что даже руки не хотелось о них марать.

Следом за мной вышли Асшара, Арус и Лери. Они пребывали еще в шоке от произошедшего, что было видно по их искривленным в ужасе лицам.