— Как в детском саду, ей-богу, — рассмеялась Лена.

— Да. Это я как в детском саду. Потому что я люблю тебя, как ребенок.

Беззаветно. А ты только позволяешь себя любить.

— Это не правда, — тихо ответила Лена.

— Это правда. Ты всю себя на Станицкого израсходовала. Мне ничего не осталось.

— Совсем ничего? — Лена потерлась щекой о Витюшину бороду.

— Почти ничего. Твоих волос стеклянный дым. И губ осенняя усталость.

Как сказал бы поэт.

— Не губ, а глаз, балда.

— Сама балда. Давай-ка я тебе ноги погрею. Пальцы совсем холодные.

Он погладил ее тонкие лодыжки, охватил горячими пальцами маленькие ступни.

— Я тебе сказку расскажу. Жила-была в одном городе маленькая девочка.

Очень хорошенькая и умненькая. И вот пришла однажды колдунья и поразила девочку страшной болезнью под названием тщеславие.

— Не правда, Витька, это не тщеславие, — серьезно ответила «девочка», прислонившись к плечу сказочника.

— Ну, не тщеславие, согласен. Честолюбие.

— Да. Честолюбие. Этот микроб живет в ее организме. Но разве это такой уж большой порок? Разве не честолюбие лежит в основе многих достойных людских поступков? Любящий честь, вот что это значит. То есть человек, старающийся не уронить ее ни в делах…

— И вот рос этот микроб и рос, — перебил Витюша пафосную речь, — размножался, размножался и…

— слопал девочку к чертям собачьим, — басом откликнулась Елена. — И остались от девочки рожки да ножки. — Которые гладит теперь преданный пес Галкин. Фамилие такое, — закончил Виктор.

— Витюша, ты хороший, — прошептала в мужнино плечо Елена.

— Я знаю.

— Ты умный.

— Умнее не бывает.

— Ты — стройный блондин, мечта гимназистки.

— Дык, — отозвался Галкин, огладив черную бороду и усиленно втягивая живот.

— Пойдем в постель, а то убью сейчас же, — прошелестела Елена.

— Пойдемте, графиня. Нас ждут великие дела, — согласился «граф».

Не буду ничего ему рассказывать, решила Лена. Находиться при мне неотлучно он все равно не сможет, чего же его зря волновать?

Лена вышла из здания прокуратуры — приходила сюда, чтобы запросить материалы по делу сержанта Кириллова.

Следователь прокуратуры любезно пояснил, что следствие еще не закончено, но подходит к завершению и через несколько дней представитель потерпевшей стороны, то есть адвокат Калинина, получит возможность ознакомиться с материалами дела.

Настаивать, скандалить было бесполезно. Оставалось только несолоно хлебавши покинуть кабинет. И тут дверь его отворилась, и на пороге возник высокий осанистый мужчина в форме полковника МВД.

— Валейко, ты здесь? — по-хозяйски промолвил полковник и осекся, увидев Калинину. — Кто это у тебя? Что ты делаешь наедине с красивой женщиной? — улыбаясь одними губами, спросил полковник.

— Это адвокат Калинина, — словно извиняясь проблеял следователь. — Елена Андреевна. Представляет интересы Черновой.

— Вот оно что… Что ж, очень приятно. Вы, Валейко, зайдите к Свиридову, когда освободитесь. — И, сфотографировав Елену цепким взглядом светло-серых глаз, полковник исчез.

— Кто это? — поинтересовалась Лена.

— Начальник РУВД Прибрежного района Зверев, — нехотя ответил следователь и поспешил закончить разговор.

Итак, Елена вышла на улицу и зажмурилась в лучах жаркого июльского солнца. Подумать только, лето уже прикатилось к середине, а она его и не заметила…

Как нельзя более кстати напротив здания прокуратуры оказалось открытое летнее кафе — круглые столики под зонтиками тентов. Елена заказала стакан кока-колы и села за столик. Марш-броски по присутственным местам, по раскаленным от солнца улицам давались ей пока с трудом. Лена, чувствуя, как все сильнее наливается болью голова, кинула в рот таблетку, запила глотком коричневой шипучки. Напиток был таким холодным, что заломило зубы. Лена медленно потягивала его через соломинку, думая свою думу.

Визит к следователю был, честно говоря, демаршем. Если бы она являлась адвокатом обвиняемого, то могла бы требовать материалы дела на любом этапе следствия. Но в данном случае она представляла интересы потерпевшей стороны матери убитого Чернова. И прекрасно знала, что до завершения предварительного следствия дел для ознакомления ей не дадут.

Этот визит был своего рода ответом на давешний телефонный звонок. Пусть знают: она приняла вызов. Конечно, угрозы в адрес сына — не шутка. Но если дать слабину один раз, так и будешь ходить под пятой у всякой сволочи, думала она. В конце концов, прошлогодняя история с похищением сына научила ее тому, что в любых, самых критических ситуациях главное — не терять головы, анализировать события и делать выводы. В конце концов, по ту сторону баррикады тоже люди, не застрахованные от собственных ошибок.